Гильдия. Трилогия
Шрифт:
– Да шевелись! А то окно закрою!
«Надо же, есть еще добрые люди на свете!»
Нитха в два прыжка оказалась под окном. Женщина, перегнувшись через подоконник, подала наррабанке руку, помогла девочке взобраться к себе.
Нитха даже не бросила взгляда в комнату. Сидя на подоконнике, она не отводила глаз от растянувшегося Дайру.
– Давайте оба сюда! В дом! Нургидан, помоги этому растяпе!..
А Дайру усилием воли одолел головокружение, зашипел от боли, пытаясь сообразить, сломана у него нога или только вывихнута…
Но вдруг
Потому что из-за поворота показался всадник на могучем коне.
Юноша разглядел его сразу, во всех подробностях.
Всадник был и в самом деле огромен и плечист, но Дайру, глядя снизу вверх, видел великана. Ноги воина на грайанский манер упирались в широкие стремена, посадка была несокрушимой. Конь неспешно вбивал в булыжник шаг за шагом, разделяя с хозяином это ощущение собственной неодолимой мощи.
Воин был в доспехах, но забрало было поднято в знак презрения к противнику… нет, не к противнику – к дичи! Он не прятал лица – квадратного, с жестким подбородком, прямым мясистым носом и довольными злыми глазами. Что-то кабанье было в его облике, даже клыки на лице померещились несчастному замершему парнишке.
Руки всадника поигрывали боевым топором. Воину явно нравилась забава, он не намерен был разбираться, на кого сейчас обрушит массивное лезвие… охота есть охота, азарт есть азарт, нечего попадаться на пути…
Все это Дайру успел определить меж двумя ударами сердца. Юноша, не пытаясь даже отползти, глядел, как взмывает над ним серая сталь…
А потом оцепенение исчезло, Дайру вскрикнул – потому что между ним и тяжелым лезвием встал друг.
Нургидан закрыл собою лежащего напарника. Он не делал попытки уйти от удара, даже рук не вскинул, чтобы защитить голову. Стоял и снизу вверх глядел на убийцу-властителя.
А воин замер. Затем лезвие, потеряв боевой замах, пошло вбок. Вышколенный конь остановился, повинуясь знаку хозяина. Так же покорно остановились те, кто шли за властителем, – Дайру их даже не заметил.
Некоторое время Нургидан и всадник обменивались взглядами. Лица друга Дайру не видел, зато отлично разглядел замешательство верхового воина.
Наконец властитель бросил сердито:
– Уши бы тебе оборвать, чтоб не шлялся… когда такие дела творятся…
Наверное, не только Дайру уловил в хрипловатом низком голосе растерянность.
Всадник тронул бок коня шпорой, тронул узду – и умное животное, поняв хозяйскую волю, обошло стоящего на пути юношу.
Наемники (Дайру только сейчас увидел их) явно ничего не поняли, но без единого слова обогнули двоих странных парней и поспешили за удаляющимся господином.
Когда грозная процессия проследовала по улице, Нургидан склонился над другом:
– Что там с тобой, белобрысый? Нога?.. – Он развязал подколенные ремни, пониже спустил мягкое голенище сапога. – Вывих… терпи, вправлю.
От резкой боли Дайру побледнел, на висках выступили бисеринки пота.
– Нургидан, да что же ты… да как же ты… одним взглядом, да? Я знаю, я читал… великие воины умели… врага… одним взглядом…
Дайру редко говорил так бессвязно, и Нургидан понял, насколько взволнован напарник.
– Ну, воин я неплохой… – начал юноша важно, но сбился и честно добавил: – Но вообще-то это был мой старший брат Ульгидан… Ну, чего разлегся? Вправил я твой вывих. Обопрись на меня и вставай. А Нитха где? Убежала?
– Вроде где-то рядом кричала, нас звала… – завертел головой Дайру.
По обе стороны улицы их обступали дома, равнодушные, безответные и молчаливые, как скалы. Все двери были заперты, как ворота осажденной крепости. Все ставни были закрыты, как глаза ужаснувшегося человека, не желающего видеть, что происходит вокруг…
– Ни-и-итха-а-а!..
– Хороша! – Патлатый держал на руках бесчувственную девушку в пестром платье. – Ой, хороша!
И замолчал: ему показалось, что лицо пленницы дрогнуло от отвращения. Очнулась? Нет, померещилось ему. Лепешка щедро плеснула девчушке в лицо ту пакость, которою усыпляет самых невезучих своих гостей…
Нищему бродяге до сих пор не доводилось прикасаться к такой красавице, как эта девчушка-пленница. Наррабанка? Вон какая черная коса…
И ведь наверняка такого случая больше не выпадет! Будь Патлатый один, он бы такой везухи не упустил. Примостился бы в каком-нибудь укромном уголке да отведал бы лакомства, которое ему не по рылу. Но сам же, дурак, взял с собою двоих «балочных» на случай драки. Брякнут Щуке, обязательно брякнут!..
– Молодец, Лепешка! – обернулся Патлатый к размалеванной круглолицей женщине. – Не растерялась! Щука с тобой расплатится.
Лепешка скривилась. Ей не нравился визит бывшего дружка. Патлатый и раньше был никудышным добытчиком, а уж когда его поймали на краже у своих и отметелили так, что еле выжил, ему и вовсе пришлось перебраться в Гиблую Балку. Вот и сидел бы там на радость Серой Старухе! Мог бы, кажется, понять, что теперь Лепешка ему не ровня!.. Так нет же, приперся куда не звали! Посоветоваться, мол, надо… А попробуй ему не открой, ежели с ним еще пара «балочных» рыл, а Лепешкин нынешний дружок сейчас далеко и заступиться не может…
Ладно, все вышло к лучшему. Девчонка эта вовремя подвернулась. Патлатый уже уходит, а от королевы нищих и впрямь может что-то перепасть…
Лепешка проводила незваных гостей до черного хода, посоветовала им поторапливаться и захлопнула засов. А потом вернулась в комнату и принялась разглядывать тонкое алое покрывало, расшитое серебряными цветами.
Ловко вышло с этой вещицей! Покрывало упало с головы девочки на лавку, а мужчины, прибежавшие из другой комнаты на крик Лепешки, на алую красоту даже не глянули. Подумали небось, что это Лепешкин наряд… Ха! Как же! На такое чудо и за полгода не заработаешь!