Гильдия. Трилогия
Шрифт:
– Все хороши, – оборвал его Гурвайс. – Все влопались, как в трясину.
– Пойдет теперь гаденыш бренчать лишнее про коптильню… – вздохнул кто-то из-за чужих спин.
– Что бренчать будет – оно вряд ли, – отозвался Гурвайс. – Парень к страже не побежит, он сам вор. Тут похуже закавыка имеется. – Главарь тяжелым взглядом обвел притихших сообщников. – Поняли уже, да? Как стемнеет, будут у нас гости. Им обещан раб, они и деньги Жабьему Рылу вперед заплатили! А мы им что поднесем – связку копченой макрели? Контрабандисты не станут
– Да разве велика для них потеря – плата за одного раба?
– Кто это брякнул? Ты, Поплавок? Ну, верно, кому же еще такое сказануть! У тебя ж мозгов, как у сушеной воблы… Контрабандисты с «ночным хозяином» торгуют на доверии. И доверие живет, пока счеты сходятся медяк в медяк. А ежели кто-то кого-то вздумает мордой в лужу макнуть, то впредь уж они друг на друг полагаться не будут. А с кого за это спросит Жабье Рыло? С вас, хамса вы вонючая! Со всех вас! И с меня – за то, что набрал вместо толковых парней какое-то крошево из тюльки!
Ответом было молчание. Все осознавали глубину пропасти, на краю которой очутились.
– Что ж делать-то, старшой? – спросил кто-то наконец.
– Придут за рабом – получат раба! – отрезал Гурвайс. – Бросайте жребий, парни, кому из вас за море плыть вместо сбежавшего гаденыша.
Короткое молчание – и взрыв протестующих воплей.
– А ну, цыц! – переорал всех Гурвайс. – А вы чего ждали? Мы с Жабьим Рылом не в «радугу» играем. Хотите, чтоб нам всем кишки выпустили?
– А чего жребий-то? – выразил кто-то мнение большинства. – Башмак упустил раба, пусть Башмак за море и плывет.
– Все виноваты, – отрубил главарь. – Как я сказал, так и будет!
И тут Поплавок, бестолковый лодырь, выдумщик и трус, вдруг сказал:
– А этот, как его… ну алхимик, Эйбунш… он нам еще нужен, а?
Брови Гурвайса поползли вверх.
– Как щедры боги, – сказал он растерянно. – Даже в такую тупую башку, как у нашего Поплавка, они раз в жизни посылают умную мысль.
Поплавок приосанился: ему редко перепадала похвала.
– Эйбунш был нужен, чтоб стряпать зажигательный порошок, – рассуждал Гурвайс. – Это дело уже сделано и уплыло по течению. А ежели хозяин алхимика про него спросит, так мы ответим, что Эйбунш струсил и сбежал. Мы за ним не приглядывали, он же не пленник. А контрабандистам некогда разбираться, тот раб или не тот. Кого дадим, того и увезут.
На том и порешили.
Беспризорник Чешуйка не стал изображать из себя почетный эскорт для спасенных. Махнул на прощанье рукой, крикнул: «А Старая Каракатица там все равно живет!» – и умчался куда-то, шлепая босыми пятками по уличным булыжникам.
– А я ему даже денег не дал, – огорчился Щегол, глядя мальчугану вслед. – Меня эти копченые осьминоги обобрали до монетки.
Нитха развязала покрывало, которое до сих пор
– В таком виде… по всему городу… – простонала девушка. – О, нэни саи! Я похожа на мокрую крысу!
– Ни разу в жизни не видел мокрых крыс! – заинтересовался Щегол. – Ну-ка, ну-ка, покажись… Восхитительное зрелище! С сегодняшнего дня я поклонник этих очаровательных зверушек!
Позади Нургидан негромко предложил спихнуть Щегла в сточную канаву – поближе к предметам его обожания.
Веселый наглец не обиделся. Синие глаза искрились ласковым смехом, он явно получал удовольствие от всего вокруг. Словно и не он только что валялся в полной темноте в толще скалы, скрученный, словно тюк.
Город вокруг содрогался в предчувствии недоброй, опасной ночи. Город хлопал дверями и калитками, стучал ставнями, лязгал засовами. Редкие прохожие шли почти бегом, обмениваясь опасливыми взглядами со столь же испуганными встречными. Над темными крышами поднимался черный дым: поджоги учащались.
Город свернулся, словно еж, ощетинился колючками.
Среди этой сгустившейся тревоги счастливый Щегол едва не пританцовывал вокруг Нитхи. Его жизнерадостность была просто нелепа и бросалась в глаза, словно расшитая золотом сума на нищем.
Это дурацкое поведение должно бы злить Нитху – а не злило! Почему-то веселая дерзость парня успокаивала ее, не давала городскому страху добраться до сердца.
Позади тихо переговаривались Дайру и Нургидан: решали, что делать со Щеглом дальше. Позвать с собой? А обрадуется ли Лауруш незнакомому гостю? Да еще в такой недобрый день…
Но эта задача решилась сама собой. Щегол остановился на углу.
– Пора нам разбегаться. Что вы для меня сделали, того никогда не забуду. Но сейчас мне в другую сторону.
Дайру и Нургидан с облегчением распрощались со спасенным. Нургидан крепко хлопнул парня по плечу и пожелал больше не попадать в клетку – а если все же вляпается в беду, так чтоб снова звал их на помощь. Приключение вышло недурное. Жаль только, что ему, Нургидану, не дали ни с кем подраться…
Потом Нургидан и Дайру повернули за угол, а Нитха задержалась, поймав заговорщический взгляд Щегла и предупреждающе вскинутый к губам палец.
Интересно, что за секрет ей хотят поведать тайком от остальных?..
Нитхе приходилось глядеть в глаза дракону, тонуть в зыбучих песках, сражаться с пиратами и разговаривать с ящерами. Но ей не доводилось миловаться с парнями по темным углам, как это делали ее сверстницы-гурлианки. У нее не было даже подружки, с которой можно было бы пошушукаться о коварных и загадочных мужчинах…
Поэтому Нитха так изумилась – действительно изумилась! – когда сильные руки обняли ее, стиснули, прижали локти к бокам. Улица резко ушла из-под ног, а к губам прижались наглые, жадные, горячие губы.