Гиллеспи и я
Шрифт:
— Чем вы объясняете поведение мисс Бакстер? — настаивал Эйчисон.
— Иногда… ах, все было так запутанно! Казалось, она хотела поссорить нас с Генри, разрушить наш брак. Видите ли, она очень любила отчима и мечтала быть папиной дочкой. Я была у нее в гостях в Клеркенуэлле — ее комната напоминала храм, посвященный отчиму. Над кроватью висели только его дагерротипы и фотографии, ни одного снимка матери. Такое ощущение, что она ненавидела свою мать.
Макдональд взвился с протестом, но его опередил Кинберви.
— Мэм, нас сейчас
Эйчисон принес извинения судье и велел свидетельнице придерживаться фактов. Эстер Уотсон продолжала:
— Мистер Далримпл, отец Гарриет — точнее отчим — никогда не писал ей и никогда не навещал; он был довольно сдержанным мужчиной. Думаю, Гарриет страдала от этого. И мне казалось, что, пытаясь рассорить нас с мужем, она мстила матери, или отчиму, или даже нам с Генри за то, что мы счастливы вместе. Хотя, наверное, это все не так уж и важно.
Она заискивающе улыбнулась судье.
Кинберви, слушавший ее невозмутимо и недоверчиво, поднял бровь, откашлялся и наклонился вперед.
— Прокурор, все это очень увлекательно, но… какая связь с делом?
— Разумеется, ваша честь. Благодарю, миссис Уотсон, у меня на данный момент все. Свидетель ваш, мой ученый друг.
Прингль снова удовлетворился работой Эйчисона, и к перекрестному допросу приступил Макдональд. Я знала, что мои адвокаты готовят для суда сюрприз, но они даже не намекнули мне, как собираются опровергать инсинуации Эстер Уотсон.
Несколько раздраженный, Макдональд встал. В руках он держал газету, которую развернул к свидетельнице.
— Миссис Уотсон, вы узнаете это издание?
При виде газеты Эстер опешила, затем явно смутилась.
— Д-да, узнаю.
— Это английская газета. Пожалуйста, прочтите суду ее название.
— «Ньюс оф зе уорлд».
— Что это за издание, миссис Уотсон?
— Я не понимаю…
— В этой газете в основном пишут о скандалах и сенсациях, верно?
— Ну… может быть.
— Вы когда-нибудь имели с ней дело?
— Я… я не понимаю, о чем вы…
— Позвольте уточнить. — Макдональд умолк и многозначительно наклонился к ней. — Вы когда-нибудь получали оплату от редактора этой газеты?
Весь зал замер, гадая, к чему клонит адвокат. Эстер замялась; на ее лице отразилась внутренняя борьба.
— Не забывайте, мэм, вы под присягой, — напомнил Макдональд. — Я утверждаю, что несколько недель тому назад вы получили оплату от редакции газеты.
Лицо Эстер вытянулось.
— Да, — шепнула она. — Получила.
Макдональд выпрямился, подняв газету выше, на всеобщее обозрение. Он был почти страшен в своем благородном гневе.
— Вы подписали контракт, обещая «Ньюс оф зе уорлд» эксклюзивный рассказ о своей дружбе с мисс Бакстер и о своем выступлении в Верховном суде.
— Верно.
— Я утверждаю, миссис Уотсон, что вы приукрасили свою историю и снабдили ее лживыми подробностями, чтобы она выглядела более скандальной.
— Нет! — Она покосилась на меня и покачала головой. — Может, мне и платили, но я говорила правду.
— Сколько вам заплатили, миссис Уотсон?
Эстер снова замялась.
— Сорок фунтов?
— Да, — шепнула Эстер, прикрыв глаза.
Зрители ахнули: большинству из них в жизни не доводилось видеть такую сумму.
— Сорок фунтов — попрошу занести в протокол, — сорок фунтов за грязную историю, губительную для репутации вашей бывшей подруги.
Адвокат обернулся к судье; даже если бы Макдональд сбросил мантию и станцевал на столе канкан, лорд Кинберви был бы потрясен меньше.
— Ваша честь, показания миссис Уотсон не просто сомнительны, они представляют собой вопиющий случай, когда свидетелю обещана награда за выступление в суде. Я требую целиком исключить ее речь из рассмотрения.
Кинберви почесал затылок под париком.
— Мэм, это правда? Вы продали свою историю газете?
Эстер смущенно потупилась.
— Да, ваша честь, — выдохнула она и добавила с глупой улыбкой: — Я думала, это не имеет значения.
— Еще как имеет — и не нужно хлопать ресницами. — Кинберви повернулся к присяжным. — Господа, прошу вас не принимать во внимание показания этой свидетельницы.
Затем он сурово отчитал Эстер за то, что она отняла время у Высшего уголовного суда. Я едва разбирала его слова, не веря своему счастью. Наконец-то все увидели, что моя бывшая подруга — отъявленная лгунья и к тому же ничтожество. С другой стороны, неизвестно, выполнят ли присяжные приказ судьи. Они подробно выслушали эту мерзкую историю, и кто знает, насколько она повлияет на их решение.
В перерыве ко мне заглянул задумчивый Каски. Они с Макдональдом только что обсуждали Эйчисона и его линию обвинения. Макдональд не сомневался, что прокурор намеренно придерживает про запас главную свидетельницу, Кристину Смит. Рассказ о том, как она по моей просьбе познакомила меня с сестрой и зятем, будет для обвинения громким финальным аккордом.
— Эйчисон умен, — произнес Каски. — Но это рискованная стратегия. Он оставил самые убийственные аргументы на последние часы. Хочет взмахнуть плащом и эффектно уйти со сцены, ведь сегодня последний шанс предъявить главные козыри: Кристину и этот банковский гроссбух, будь он неладен.
— Жаль, что не удалось найти счетов от строителей, — пробормотала я.
— Да, не удалось. Не сомневаюсь, Эйчисон преподнесет все так, будто вы обращались в Банк Шотландии на Сент-Винсент-плейс, чтобы снять деньги для нашего немецкого друга.