Гильотина в подарок
Шрифт:
– Не совсем. Просто знакомая. Иногда сталкивались в одних и тех же компаниях.
– Так вот, Антоша, по моей просьбе в МУРе еще раз переворошили видеотеку Констанции Лазарчук, и, представь себе, нашли «Призрак свободы» на французском языке с русскими субтитрами.
– И что с того? – парировал писатель. – Если мы рассматриваем Лазарчук как соучастницу похищения журналиста, то ради успеха всей операции она могла подыграть, сделать вид, что в жизни не видела этого фильма.
– Ты считаешь, что инициатива
– Да, странно, – согласился Антон.
– Ведь очевидно, что он согласился, когда девушка пообещала, что будет ему весь сеанс переводить каждую фразу. Его можно понять. Это, в конце концов, приятно, когда девушка шепчет тебе в ухо. А теперь смотри, что выходит. Констанция повела его в общественное место, ничуть не заботясь о собственном алиби. Притом что существовала альтернатива – пригласить Шведенко к себе домой. Куда менее гласно.
– Ты прав. Так что же тогда получается? В кинотеатре была не Констанция? Патрисия мне наврала?
– Не надо делать поспешных выводов, – улыбнулся Еремин. – Сегодня я попробую оказаться на месте Шведенко.
– Ты пойдешь в кино?
Следователь заговорщицки подмигнул.
– Один?
– Нет. С одной привлекательной особой, проходившей у меня свидетельницей по делу Грызунова. Она любезно согласилась переводить.
– Я смотрю, ты времени даром не теряешь! – похвалил друга Антон.
– У меня появилась идея. Почему бы тебе вместе со своей невестой не присоединиться к нам? Вы ведь, кажется, познакомились в «Иллюзионе»?
– Ты все-таки подозреваешь в чем-то Патю?
– Бог с тобой! Просто хочу познакомиться.
– Чтобы сделать сравнительный анализ? И потом выговаривать мне, какой я дурак и что Ида в сто раз лучше!
– Ты и в самом деле дурак! Кстати, Ида на днях мне должна позвонить.
– Я вижу, вы спелись.
– Я дорожу нашей с ней дружбой. – Константин подчеркнул слово «дружба». – Я могу ей сообщить о твоей женитьбе?
– Еще ничего не решено.
– Так ты придешь в «Иллюзион»?
– Не знаю. Дел по горло, – заупрямился писатель.
Еремин уже пожалел, что развил тему Иды. Прекрасно знал, чем кончаются разговоры о ней.
– Могу я тебе поручить кое-что? – начал он издалека.
– Это касается нашего дела? – осторожно поинтересовался Антон.
– Разумеется. Я подумал, что тебе сподручней заняться поиском романа.
– Ты имеешь в виду «братскую могилу»?
– Да. Если роман писался для известного, раскрученного автора, то наверняка анонсировался. По названию романа и по аннотации ты можешь понять, наша эта ахинея или нет.
– Пожалуй. Тем более сегодня открывается Международная книжная ярмарка. Там будет масса каталогов.
– Тебе и карты в руки!
На прощанье Еремин сказал:
– До
Антон бросил на друга испепеляющий взгляд и вышел из кабинета.
Хлюпенький матросик встретил частного детектива с распростертыми объятьями, будто они годами вместе бороздили моря и океаны, а на суше судьба развела их.
В квартире пахло чем-то подгоревшим.
– Нюрка, жена моя, продрыхла целый час, а про фасоль забыла! – информировал с порога хозяин. – Теперь вместо фасоли – шрапнель!
Однако Нюрка не спешила показываться. Видно, чувствовала свою вину за испорченный обед.
– Фу! Я сказал «фу»!
Это уже относилось к бульдогу, не менее импульсивному, чем хозяин, бросившемуся к Еремину чуть ли не с поцелуями.
– Я сказал «на место»! Разгильдяй, ёб-теть! Разве такому поручишь охрану материальных ценностей!
Но пес не слушал матросика, а знай свое – прыгал к следователю на грудь, пока тот не приласкал его.
– Пройдете или как? – осведомился хозяин.
– У меня мало времени. Может, покажете своего свидетеля?
– А как насчет… – Матросик сделал красноречивый жест, означающий, что ему позарез охота выпить, но вслух произносить не стал, видимо, опасаясь Нюрки, хотя и провинившейся.
– Всякий товар имеет цену, – усмехнулся Константин. – Я должен убедиться, что ваш товарищ не вешает мне лапшу на уши.
– Васек – парень чистой души! Врать не станет! Что видел, то видел.
Васек жил на двенадцатом этаже. Следователь сразу смекнул, что его квартира граничит с квартирой, которую снимал Шведенко, хоть и находятся они в разных подъездах.
Им открыл молодой человек примерно одного с Ереминым возраста, в клетчатой рубахе не первой свежести и спортивных штанах. Клочья белых волос обрамляли намечающуюся лысину, в голубых глазах светилась простота.
– Заждался я уж, – пробурчал он без улыбки. – Собирался уж в магазин.
– Не шути так, Васек! – откликнулся хлюпенький и с деловитостью, на какую только был способен, добавил: – Мы со следователем по важному вопросу.
– Какой я тебе Васек! – возмутился тот. – Викентием меня звать. Кеша я.
Ворчливый Кеша провел их на свою замызганную кухню.
Белый пудель, выбежавший им навстречу, как-то не вязался с интерьером, хоть и был похож на хозяина особой вихрастостью и простотой в глазах. Сыщик вообще-то не был любителем собак, больше нравились кошки, но чтобы заслужить доверие хозяина, пришлось приголубить глупенького пуделька.
– Сколько лет собаке? – спросил он для проформы, чтобы смягчить недовольство Васька-Викентия.
Ответ его мало интересовал, тем более матросик взял уже соседа за жабры. Видать, жажда не угасала и гнала события вперед.