Гимн для позолоченных клеток
Шрифт:
Так Балем и остался.
Все найденное он разложил на валуне. Прозрачная коробка с чем-то напоминающим гамбургер, шесть длинных металлических реек с патронами, кривой складной нож и браслет - по-видимому, хронометр; когда Баль снимал его с руки гуся, там постоянно мигали какие-то точки.
– А где автомат?
– спросил Баль, не обращаясь ни к кому конкретно.
– В ущелье уронил... когда достал я его, - пояснил Али без улыбки.
– Ну и черт с ним!
– Люка деловито вытер со лба пот.
– Из чего стрелять мы и сами имеем... В общем, так! Все эти сокровища спрятать здесь. Запечатанный
– Люка выразительно посмотрел на Баля.
Баль промолчал. Сжав зубы глядел на гуся - тот снова потерял сознание.
– Сейчас главное - доставить этого молодчика живым, - продолжал Люка как ни в чем не бывало.
– Али... может, ракету?
Али сказал:
– Лонге тоже дал ракету и сообщил по рации... Ты знаешь, какими их нашли егеря. И гуся при них не обнаружили, ни живого, ни мертвого. Только следы. Много следов...
Люка кивнул. Помолчал, видимо, вспоминая, и неожиданно опять набросился на Баля:
– Ну, что встал, как дубина! Где твоя каска?! Где рюкзак с провиантом?! Все со страху забыл!.. Первым потащишь гуся! Автомат отдай Али, рюкзак понесу я! Пойдешь за мной, не отставая. Каин, брат мой! Али замыкающий! Бегом! Марш-марш!
– Старшой, - сказал Баль, стараясь сохранить спокойствие, - я виноват и я отвечу... Но оскорблять себя не позволю! Хочешь по морде?
Сказал и, положив автомат на валун, стал поднимать тяжелого, с безвольно болтающейся головой пленника.
– Постой!
– невозмутимо сказал Люка и достал из кармана наручники. Али удивленно вскинул брови.
– Берег специально для этой встречи. Шесть лет...
– пояснил Люка, заворачивая гусю руки за спину.
Баль понял, что такое вечность. Это когда ты чувствуешь, что сейчас упадешь и не встанешь. Но время идет, а ты все не падаешь, не падаешь... Пот заливает глаза, отчего все вокруг плывет и кажется неестественно ярким. Воздух рвет легкие в лохмотья, но, похоже, начисто лишен кислорода. Вдох-выдох, вдох-выдох: бессмысленная маета, вызывающая лишь боль и раздражение. А кругом...
Горы.
Камни.
Солнце.
– Привал!
– крикнул Люка.
Баль опустил пленника на землю, упал рядом.
– А ты, парень, молоток!
– сказал Люка с уважением.
– Я думал, сдохнешь через полчаса, а ты, вон, сколько...
Баль молчал. Жить было тяжело, почти невыносимо.
Люка пожал плечами, занялся гусем: снял наручники, ослабил на ногах жгуты. Али, как обычно, следил за окрестностями.
– Али, хочешь анекдот?
– спросил Люка.
– Давай, - согласился Али.
– Позвал как-то отец сына и спрашивает: "Каин, почему ты убил Авеля?". Старик был большим демократом и очень любил послушать, как сын начинает рассуждать. Так вот, позвал и в очередной раз спрашивает. А сынок ему и отвечает: "Батя, я бы с удовольствием шлепнул кого-нибудь еще, но в том лесу кроме Авеля больше никого не было..."
Баль лежал и думал: "Как все глупо! Сейчас я встану и врежу ему... Так надо. Иначе меня просто не будут считать здесь человеком..." Но не осталось сил даже пошевелиться.
Подошел Али. Протянул флягу с водой. Баль оттолкнул его руку. И тут все замерли,
Вначале это было похоже на песню сверчка. Но прошло несколько минут, и сомнений больше не осталось - вертолет. "Большой индеец" осторожно пробирался по ущелью.
– Али! Ракету!
– крикнул Люка, вскакивая.
Али достал из кармана цилиндр ракетницы и, помедлив, дернул кольцо. Оранжевая ракета с протяжным свистом взмыла в небо и рассыпалась долгим салютом.
Вертолет вынырнул из-за гор неожиданно, вслед за эхом. Огромный, полосатый, как зебра, и неуклюже квадратный, как носорог, - весь, словно елка игрушками, увешанный нурсами, многоствольными пулеметами и еще черт знает чем. Мощь и спасение.
Они заорали и запрыгали, как дети. Баль, не помня себя, оказался в объятиях Люка и тоже дал волю радости. Али размахивал шлемом и автоматом над головой.
– Сюда! Сюда! Эй!!! Мы зде-е-есь!!!
Не было больше усталости, не было обид, только радость: живы, гусь при них, тоже живой, и все так просто и безоблачно, что хоть пляши...
И тогда что-то случилось. Наверное, был какой-то посторонний звук. Они просто не расслышали в клекоте двигателя. Только вдруг огромная машина вздрогнула и закрутилась под несущим винтом, словно подстреленный волчонок. Потом кабина вспыхнула вся разом и исчезла в аккуратном сизом облаке бесшумного взрыва. И лишь широкие лопасти винта продолжали по инерции бешено рубить воздух, падая в пропасть.
Тишина.
Балю показалось - оглох. Смотрел на искаженное в крике лицо Люка, который все еще душил Баля в объятиях, и ничего не слышал. Потом появился звук.
"Коу-линк!.. Коу-линк!.. Коу-линк!.." - неслось над горами.
– ...восемь, десять...
– считал Али вслух.
– Что это?
– спросил Баль почему-то шепотом. Хотя можно было и не спрашивать.
– Гуси...
– ответил Али, - это дикие гуси явились, сынок, по наши души...
Баль закрыл глаза. В ушах стоял странный звук. Именно за клич их и прозвали - Дикие Гуси.
Люка оттолкнул Баля и, мрачный, пошел к пленнику.
"Не страшно мне", - подумал Баль. Снова вспомнил Эмми. И стало горько.
Тишина и ветер.
– Уходим, - приказал Люка, - нужно запутать следы.
Они почти бежали вдоль ущелья, спотыкаясь и замирая при любом подозрительном шорохе. Али ушел далеко вперед, проверяя тропу. Несколько раз Баль и Люка менялись ношами. На ходу. Казалось, бег продлится бесконечно. Но, свернув за очередную скалу, Баль уткнулся в спину остановившегося, тяжело дышащего Люка с автоматом в руках. Гусь лежал у его ног. Али стоял в нескольких шагах от них и внимательно смотрел вверх, прислушивался. Потом бесшумно приблизился к ним.
– По-моему, они нас обложили, - произнес он тихо.
Баль прижался рюкзаком к скале, пальцы сами нащупали предохранитель автомата.
– Черт, как же я не сообразил!
– Люка облизнул верхнюю губу.
– Они идут за нами по мигалке! Баль, выкинь гамбургер гуся. И еще раз тщательно его обыщи! Чует мое сердце, что-то слишком легко они нас вычислили...
Баль сунул руку за спину, под клапан рюкзака и, нащупав коробку с тем, что они приняли за еду, швырнул ее в пропасть.
Али вздохнул: