Гимн шута ХII
Шрифт:
— Уверен, сын? — негромко спросил император.
Если бы было кому, Долгорукий-младший с удовольствием признался бы, что вот сейчас ему стало действительно страшно! Если уж хозяин кабинета в ТАКОЙ момент вспомнил, что он отец, а не только император, это… сильно.
— Уверен, — пересохшим ртом выдавил из себя цесаревич.
Ох, нелегко ему это далось.
— Ну что ж… — негромко произнес мужчина. — Да будет так.
В этот же момент пискнул комм на руке Константина Дмитриевича. Тот не шелохнулся. Лишь
Дождавшись разрешающего кивка, будущий правитель открыл «послание». Внутри он обнаружил две объяснительных от сотрудника *вымарано* и сотрудника *вымарано*. Оба утверждали, что в тот день находились с инспекцией *тут цесаревич для скорости пропустил пару абзацев*, никакого вызова не получали и все в том же духе.
Решив, что детально с документами можно ознакомиться и позже, Константин Дмитриевич поднял взгляд.
— Благодарю, Ваше Императорское Величество, — гаркнул он во всю мощь легких.
Самодержец едва заметно кивнул и вновь вернулся в свое кресло.
— Теперь ответственность на тебе, — негромко произнес самодержец, посмотрев сыну прямо в глаза. — Я же буду внимательно наблюдать. И крайне разочаруюсь, если мне придется вмешаться.
— Так есть! — рявкнул Долгорукий-младший.
Он прекрасно понимал, какие именно обязательства на себя принял.
— Свободен, — негромко произнес хозяин кабинета, вновь возвращаясь к бумагам.
Посетитель же выполнил четкий поворот через левое плечо, сделал пару шагов и… замер.
— Отец, — негромко произнес он.
Мужчина не поднял головы, но цесаревич отчего-то прекрасно понял, что его слушают.
— Если бы я не?..
Дослушивать государь не стал. Молча достал из стола один-единственный лист и протянул его будущему преемнику. Тот взял документ и, вновь развернувшись, покинул кабинет отца.
На лист он глянул, лишь когда за его спиной захлопнулись тяжелые двери.
— «Мы, Дмитрий Пятый, император и самодержец…», — привычно пробежал он шапку документа и добрался до сути. — «Объявляем всем верным нашим подданным: в тридцатый день сего апреля урожденный Павел Анатольевич Волконский будет казнен путем…».
Дальше читать смысла не имело. Аккуратно свернув документ, Константин Дмитриевич деловито зашагал к собственному кабинету. Помимо проблемного опричника у Главы Тайного кабинета еще дела имелись.
Глава 25
Глава 25
— Игорь… Георгиевич! — крикнул «в трубку» заметно нервничающий мужчин в дорогом домашнем халате, ныне небрежно наброшенном на мягкие брюки и белую рубашку.
Ну вот любил хозяин дома демонстрировать свое «аристократическое» происхождение. Даже про шейный платок не забывал. Его он обычно затягивал потуже под подбородок,
Однако ныне «цветастую тряпку» он в ярости сорвал шеи прямо перед звонком Главе Волконских. Душила, зараза, не хуже удавки!
Впрочем, возможно это был просто страх…
— И что ты хочешь от меня? — даже не думая скрывать легкой «ленивцы» в голосе, уточнил собеседник недовольно.
Понять его можно было. Ну кому понравятся истерические звонки после полуночи?!
— Он здесь! — не слишком внятно выдохнул Аркадий Данилович.
Однако его прекрасно поняли.
— Вполне вероятно, — согласился Волконский.
Ему даже делать вид особо не пришлось, что нынешние проблемы Рода Паутовых его волнуют чуть меньше погоды в Занзибаре.
Обладатель шейного платка лишь сильнее сжал кусочек смятой ткани в кулаке.
— Что это значит?! — рявкнул он грозно, собрав остатки воли.
— Понятия не имею, — прозвучал короткий ответ.
Впрочем, едва заметный смешок расслышать в нем было вполне возможно.
Буквально несколько секунд Паутов потратил на то, чтобы собраться с мыслями.
— Игорь… — начал было он, но тут же осекся и присовокупил отчество. — Георгиевич. Что собирается сделать твой племянник?
Давить голосом смысла не имело. А потому мужчина взял себя в руки. Лишь поставил разговор на громкую связь и положил гаджет на стол.
Ну заодно и «порадовал» собеседника стуком коньячного бокала о столешницу и звуком льющейся воды. Не совсем огненной, но столь же крепкой.
— Я не знаю, — повторил собеседник.
«Трубку сразу не бросил — уже хорошо!» — мысленно отметил инициатор диалога, опростав бокал.
— В рамках своего Рода Павел Анатольевич действует совершенно самостоятельно.
— Но как?!
Для хозяина дома ситуация, когда ветвь клана может самовольно принимать решения, была чем-то из разряда фантастики. Даже не научной, а дешевой, бульварной.
— О, это интересная история, — согласился Волконский, но тут же присовокупил насмешливо. — Желаешь насладиться ей прямо сейчас!
Глухо ударил кулак с платком о стол. Однако с голосом Паутов все же совладал.
— Мне казалось, что мы договорились, — произнес он негромко, наполняя свободной рукой второй бокал.
На этот раз смешок в динамике был столь явным, что принять его за помехи было решительно невозможно. Хотя и хотелось, да.
— Аркадий Данилович, — наставительно произнес Волконский. — Я обещал, что переговорю с Павлом Анатольевичем. Более того, слово свое сдержал. И знаешь, мне показалось, что он даже с пониманием отнесся к ситуации и был готов приступить к переговорам. Да, дешево бы ты не отделался…
Тут хозяин дома невольно кивнул. Он и сам не надеялся на столь «мягкий» вариант.