Гимназистка
Шрифт:
— Какая война? — удивился Николай.
— Атомная. После которой не остаётся ничего живого. Выжженная пустыня, попадая на которую живое существо сразу начинает болеть и умирать.
— Вы не настолько страшная, Лиза, — галантно сказал Николай. — Этим господам наверняка показывали вашу фотографию. И они решили, что ради блага своего клана…
— Значит, я страшная, но не настолько, чтобы отказаться от брака, если он идёт им на пользу?! — взвилась я.
— Лиза, я не говорил, что вы страшная, — опешил Николай.
— Именно это вы сейчас и сказали.
В дверь застучали.
— Елизавета Дмитриевна, у вас всё в порядке? — спросил Владимир Викентьевич.
— Всё в совершенном порядке, — нервно ответила я.
— Просто я услышал голоса…
— Я готовлюсь к занятиям.
— Ночью?
— Проснулась и поняла, что спать не хочу, так почему не позаниматься?
Сквозь дверь прошла нежная зелёная дымка, легла на все поверхности комнаты, а меня так вообще окутала, словно одеяло. Пару секунд продержалась и пропала, я даже не успела ни понять, что это было, ни запомнить плетение.
— Мне показалось, что голосов было два. Но, наверное, я просто не до конца проснулся и ошибся. Постарайтесь заниматься тише, а то разбудите не только меня, но и весь дом.
— Извините, — сказала я уже вслед удаляющимся шагам.
— Странно, что он даже не попытался проверить, — прошептал Николай.
Я поставила полог тишины, досадуя на себя, что не сделала этого раньше.
— Проверил, — возразила я. — Он просканировал комнату и убедился, что из крупных объектов здесь только я, а вы сошли за складку на одеяле.
— Да, у этой формы есть определённые преимущества, — гордо ответил Николай, но так как он делал это шёпотом, то гордость получилась несколько смазанной. — И всё же, Лиза, давайте говорить тише.
— В этом нет необходимости, нас больше никто не услышит. Я поставила полог тишины.
— Замечательно. — Николай поудобнее устроился на подушке и вдохновенно сказал: — Лиза, вы очень красивая.
— Это вы к тому, что я не догадалась поставить полог сразу? — взвилась я.
— Не знаю, какая тут связь, но на всякий случай сообщаю, что это я к тому, что брак с вами на принесение себя в жертву никак не похож. Любой будет счастлив оказаться рядом с вами.
— Так-таки любой? И вы?
— И я.
Твёрдость его тона была бы уместней, будь он в другом виде, и всё же я задумалась. Возможно, брак решил бы часть моих проблем, а возможно, прибавил бы новые. И мне, и Николаю. Но выходить замуж, даже не окончив школу? Ерунда какая-то. Но что-то в ней всё же есть…
— Но размышлять на эту тему пока мы можем лишь теоретически, — продолжил Николай, вдребезги разбивая мои мечты. — Фаина Алексеевна мне отказала, без разрешения клана брак не зарегистрируют. Да и дай она разрешение, я всё равно не могу жениться до двадцати пяти лет.
— Почему? — удивилась я. — Неужели вы тоже считаетесь несовершеннолетним?
Он недовольно фыркнул, по-видимому, решив, что я считаю его слишком молодым.
— В армии действует запрет на брак до этого возраста.
— А вам сейчас?..
— Двадцать один.
— Хороший возраст, — заметила я. — Через четыре года мне будет
Николай склонил голову набок и расстроенно шевельнул носом.
— Четыре года — это много.
— Зато у вас будет время передумать.
— А у Фаины Алексеевны — выдать вас замуж.
— И не надейтесь, что вы так легко от меня избавитесь, — развеселилась я. — Оленька мне не дала ваш адрес в Царсколевске. Быть может, вы сами дадите?
— Зачем вам адрес?
— Приду к вам с визитом, когда там буду. Я собираюсь поступить на факультет целительства Императорского университета магии.
— Фаина Алексеевна согласна?
— Мне не требуется её разрешение, у меня есть направление от армии.
— Но если она не согласится, у вас могут быть проблемы с отъездом. Вам нужна моя помощь?
Мои нынешние проблемы Николаю точно не по зубам, так что сообщать о них я не буду. Буду верить в лучшее: что выберусь самостоятельно тем или иным способом. Правда, пока я не придумала как, но это временно. Была мысль попытаться рысью проникнуть на поезд, но встаёт вопрос, как перенести одежду и направление. И Николая сейчас не попросить забрать…
— В Царсколевске точно понадобится, — постаралась я перенаправить мысли Николая на грядущую встречу.
— Но вы же туда нескоро выберетесь, — вздохнул он. — А я теперь нескоро появлюсь здесь. Мы даже писать друг другу не можем.
Наверное, не стоит говорить, что в Царсколевске я появлюсь куда раньше, чем он думает. Вдруг не обрадуется?
— Я могу попросить Оленьку вставлять кодовые фразы в письма, и вы тогда будете знать, случись у меня что-то серьёзное.
Это предложение нашло живейшее понимание у Николая, у которого наверняка были склонности к работе в разведке. Некоторое время мы увлечённо придумывали варианты на все случаи жизни, хотя я была уверена, что понадобится лишь один: «Встречайте, еду». В крайнем случае можно будет попросить подругу её телеграфировать. Хотя нет, за ней наверняка будут следить в случае моего исчезновения, и тогда не только текст «грузите апельсины бочках» вызовет вопросы у телеграфистки, но и меня может встречать не один Николай. Нет, слишком рискованно.
— Мне пора, — внезапно сказал Николай. — Но в этот раз провожать меня не надо, хорошо?
— Хорошо, — согласилась я. — А если я просто прогуляюсь к забору? Рядом с вами? Сейчас обращусь, и мы вместе пойдём?
— Привлечёте внимание Звягинцева. Он до сих пор не спит. Лиза, пообещайте: если что-то случится и понадобится моя помощь, вы мне сразу же сообщите через Олю.
Я пообещала, после чего Николай ткнул носом в мою руку и сразу исчез, словно испарился. Только что был здесь — и уже нет. Я использовала способности своей звериной ипостаси, но тоже ничего не почувствовала. Это настолько меня расстроило, что я чуть не разрыдалась. Подошла к окну, но и там не наблюдалось шествия хомяков через заснеженную степь. Я постояла немного, но на улице не было ни малейшего движения, сколько я ни напрягала глаза в надежде уловить хоть что-то.