Гимны Забытых Созданий
Шрифт:
Минкар покосилась на мужчину, но, обнаружив, что никакой фляжки у него нет, вернулась к концерту.
«…А у меня есть девять жизней,И из них мне осталось, как минимум, три.И все жизни удивляюсь,Как забавен этот мир, сама посмотри.А, впрочем, нет, смотреть не надо,Ведь целая вечность у нас впереди.Только– Ты такой веселый, а все песни у тебя такие… нет, – заявил Корот.
– Ну, у меня есть песня про ежиков! – рассмеялся юноша. – Хочешь?
– Хочу! – Мужчина кивнул с таким серьезным видом, будто песня про ежиков – все, чего он ждал в этот вечер.
Юпитер послушно спел про зверьков, которые весело жили в маленьком немецком городке. Корот подпер голову ладонью и о чем-то задумался. Может, о ежиках, а может, о чем-то менее важном.
Самопальный бард зевнул и Диана тут же отобрала у него гитару, вручая стакан.
– Куда, казенное имущество-то…
– Если ты зеваешь – это все. Через пару минут отрубишься. Так что давай, не падай на гитару.
– Я не хочу спать, хорошо же сидим! – Юпитер решил стоять до конца, хотя и правда клонило в сон.
– Может, тебе кофе? Давай, я приготовлю. Могу чайник принести, а потом и я тебе поиграю, – легкие руки Минкар легли ему на плечи.
Голова кружилась, а девушку окружал запах цветов. Юпитер поцеловал ее запястье.
– Он уснет, пока ты за кофе идешь!
– Я быстро. Может, он сходит со мной?
– Уронит все, что можно уронить. И найдет себе какое-нибудь приключение. И вернется весь в крови.
– Тогда ты тормоши его, а я быстро, – а теперь она слегка расстроилась, слышно же.
Минкар на цыпочках выскользнула за дверь, а Ди в это время легонько трясла юношу за плечи и приговаривала: «Не спать, не спать, ты нам нужен, не спать».
Юпитер находился в полудреме, но после каждого толчка честно пытался проснуться.
В дальнем углу комнаты послышался сдавленный плач. Корот сидел, спрятав красное лицо в ладонях, и ревел.
Диана тут же бросила все попытки вернуть Юпитера в мир живых и подбежала к мужчине. Она обняла Корота за плечи, пытаясь узнать, что, собственно вызвало такой поток эмоций, но тот лишь качал головой и продолжал заливать слезами одежду.
Никто не заметил, как Минкар снова появилась в комнате. Она вручила Юпитеру дымящуюся чашку, подошла к Короту и погладила по голове.
– Корот, милый, не надо плакать. Тут твои друзья, они волнуются. Может, ты хочешь пойти спать?
Отрицание.
– Не хочешь идти один?
Кивок.
– Тогда, может, хочешь остаться с нами? Можно? – девушка вопросительно взглянула на Юпитера, и тот энергично закивал. Пусть лучше мужчина спит тут, чем убивается где-то без присмотра, с его-то проблемами.
– Вот видишь, – Минкар
– Да не, я это… лучше на пол, что уж… Раз вы тоже тут…
Мужчина всхлипнул, вытер лицо грубой ладонью и укутался в покрывало, пристроившись у подножья кровати.
Диана обреченно закатила глаза к потолку, но Юпитер пихнул ее локтем, призывая к дружелюбию и гостеприимству.
– Может, все ляжем? – предложила Ди. – Уже, наверное, поздно.
– Тогда я пойду, – Минкар отстраненно улыбнулась и начала собирать мусор и пустые чашки.
– Куда? – удивился юноша.
– Ну… к себе.
– Зачем? Спи тут, на кровати нам хватит места, а Юпитер поспит на полу, – вставила свое неоспоримое предложение Ди, разрушив все планы.
Юпитер, поняв, что обречен, сложил свитер, кинул его не широкий подоконник, и лег туда сам, свернувшись клубочком. Диана накрыла его пледом.
– А гитару я за тебя должна убирать?
– Угу.
– Ладно уж, – Ди запихнула инструмент в чехол и поставила в угол. – Минкар, ты ложись.
Минкар не стала спорить с таким заманчивым предложением и послушно легла. Ди забралась к ней под одеяло.
Юпитер медленно стал падать в объятья Морфея. На подоконнике было уютно и удобно, даже при его росте.
Стекло холодило спину, месяц освещал комнату.
Когда-то давно, в его прошлой жизни, он умудрился заснуть на шкафу, а Эспер его пару часов искал. А когда нашел – было очень много пыли, криков и смеха. И Эспер закинул тогда на шкаф подушку, ибо с уважением относился к чудачествам брата: у самого их было немало.
Юпитер прислушался к звукам жизни: девчонки о чем-то шептались, Толстик урчал, а Корот храпел.
Если завтра все окажется правдой, значит, он не зря остался.
И, в который раз решив идти дальше, он заснул.
Серая дорога, желтая трава.
Он перешел мост, раскинувшийся над зеленой рекой.
Бесконечная грусть и горечь в груди. Он старался убежать от чего-то, но не помнил, от чего.
В руке – белое перо.
Где та, что подарила его?
Он чувствует сладкий запах на своих ладонях – будто только что держал букет, хотя вокруг никаких цветов.
Странное чувство – будто он застыл, застрял, замер.
В высокой траве бежит кто-то серый.
Он отворачивается от создания: не время отвлекаться, он должен добраться до дома вдалеке.
И идет он неправильно: он знает, что дорога должна быть короче.
И зачем вообще ему меч, если он ищет девушку? Или он искал юношу? Точно, был же кто-то родной там, на берегу. Где он теперь?
Зачем ему идти в тот дом?
Слишком много вопросов для этого мига, он чувствует, что стоит на грани.