Гимны Забытых Созданий
Шрифт:
– Все будет в порядке, не волнуйся. Это всяко лучше, чем «предатели», – шепнул он девушке на ухо.
Они спускались вниз, к соленой воде. Жаль, что нельзя использовать машину. И кто придумал такие шумные агрегаты! Возвращаться обратно по этому холму – хуже не придумаешь.
Диане нравился портовый район. Тут еще не было уродливых многоэтажек, только частные дома и небольшие постройки на четыре квартиры, на первых этажах которых находились магазинчики.
Минкар рассказывала о себе (по настойчивой просьбе Юпитера). За пятнадцать минут
Наконец, они оказались у воды. Волны старались взобраться на доки, но раз за разом терпели неудачу. Диана опустилась на колени, испачкав светлые джинсы, и погладила одну из них по хребту.
Солнце смущенно прикрылось облаками, темными, как зола. Вода подхватила плохое настроение причала и разбушевалась.
Диана смотрела на темный горизонт. Русалки, киты, загадки… Как много скрывают в себе пучины темных вод? Пускается в лирику, плохо.
Она прикрыла глаза. Ветер подхватил ее длинные волосы, и теперь они развивались, словно корабельный флаг.
Может, со стороны девушка выглядела очень красиво.
А может, и нелепо – ее сейчас это не слишком волновало.
Холодные ладони, потрепавшие по плечу, вывели ее из сонного состояния. Ди обернулась – Юпитер понимал, что ей нужно побыть океаном, но тайна не ждет. Особенно та, которую юноша ждал всю жизнь, и которая досталась Диане.
– Самая большая несправедливость этого мира: нас с детства обманывают, что вера помогает, – заявил Юпитер.
Диана взглянула в черничные глаза. Бесконечно печальные, чужие на этом худом веселом лице. И как он угадал?
– А ты знаешь, чем это закончится, и все равно идешь.
– Ну, я привык к разочарованию, – пожал плечами юноша.
– Что такое? – Минкар взошла к ним на причал.
– Говорим о несбывшихся надеждах. Тут нашлись профессионалы в этой области, – Ди указала на юношу.
– Правда? – Минкар явно не улавливала шутливый тон.
– Правда. Можешь спросить у него про Эспера и получишь лекцию часов на десять.
Диана покосилась на друга – не слишком ли жестоко. Но нет, даже действенно. В конце концов – это единственная его связь с этим миром.
– Диана, ты тиран! – Юпитер усмехнулся и объяснил Минкар происходящее. – Это мой брат. Он уплыл на континент, оставив меня с неразгаданными тайнами, пустым островом и неоплаченными счетами за квартиру. И рассказ о нем занимает всего лишь девять часов, Диана.
– Я с удовольствием послушаю, – Минкар слегка потянула их обоих за рукава, намекая, что причал – не лучшее место для вечеринки. – А потом я расскажу тебе о своем лучшем друге, которая никуда не уезжала, но сейчас сидит в доме и дуется на всех.
– А ты ее позвала?
– Конечно. Но она предпочитает гордую демонстрацию своей обиды, а не прогулку по причалу.
– Но мы же
– Ну, или так.
Нашира
Грустная девушка сидела на лавочке и утирала взмокшие глаза. Она всегда старалась соответствовать чему-то, что видела по телевизору или прямо перед собой, в блеске вороньих волос. Быть лучше.
И всегда находился кто-то интереснее, живее, чем она. Скалился белоснежными зубами, махал рукой, рассказывал истории, давал что-то и что-то отбирал.
Любовь. Внимание.
Все.
Не обращал внимания.
И все её ухищрения и попытки быть всегда веселой, забавной и доброй – все летело в пекло. А никто этого не замечал.
Один взгляд на мужчину, который катит бревно. Катит под руководством.
Ну, нет.
Она будет другой, но только для других, а не для этой мелкой выскочки.
Ведь ее любили больше, и Нашира ей этого не простит.
Как можно любить такого наглого и бестактного человека?
И как можно уходить к этому болвану, у которого нет ничего, кроме смазливого личика?
Она всхлипнула.
Ее все бросили.
Ведь она не была настоящей, но сама об этом не знала.
Снова Диана
Дом-музей известного художника любезно укрыл их от дождя. На белых стенах не осталось ни одной картины: все ценности увезли с собой или растащили в последний момент.
Компания укрылась на кухне для персонала. Небольшое светлое помещение, где бабушкам-смотрительницам разрешалось пить чай в перерывах между экскурсиями.
Юпитер сидел на столе и вертел в руках буклет.
– Он родился в 1964 году. А приехал сюда в двенадцать лет. Потом женился и рисовал. Это два факта, совершенно не связанные друг с другом, кстати. А потом он куда-то поступил и снова рисовал. Еще делал авторские шкафы. Скука, – Юпитер откинул буклет в сторону.
– Может, его все устраивало, – Диана закончила рыться по шкафчикам и уселась на стойку рядом с раковиной.
Перенимает привычки.
– Может. Но для меня это скука.
Минкар протянула им пакет с бутербродами, которые успела заготовить утром. Еду тут же поделили поровну, а единственную бутылку с водой передавали по кругу.
Пахло мелом. Дождь барабанил по окнам, напрашиваясь внутрь.
Диана смотрела в окно на штурмующий океан. Там, вдалеке, за пеленой дождя проплыло что-то серое. Может, кит.
– Я в такую погоду любила оставаться дома, – Минкар задумчиво смотрела вдаль. – И жечь травы. Знаете, я еще любила плести ловцы снов или гадать на рунах. Тогда мне это казалось странным, чем-то необыкновенным. Будто я делаю что-то запрещенное, сокровенное, о чем другим не расскажешь. А теперь… вот с вами мне кажется, что это нормально. Абсолютно, будто я дышу, живу этим. И ощущения. Вы чувствуете этот воздух? Он будто пронизан чем-то.