Гипно Некро Спам
Шрифт:
Мирослав увидел невообразимое: Мистер Люкс улыбнулся ещё шире. Мир понял, что это не улыбка. Это пасть.
– Да-да-да!!! – пролаял он. – Окно!!!
Он схватил Мирослава за руку.
Мистер Шик рывком сдёрнул его с места и одним правильным сильным движением, словно в танго-стрит-кор, переместил Мира к зеркалу.
Далее Мирослав видит всё словно сквозь видоискатель испортившейся видеокамеры.
Мистер Люкс хватает его за плечи и встряхивает у самого стекла – Мир едва не клюнул своё собственное отражение своим собственным носом. Мир впивается в себя глазами. Он вдруг понимает, что впервые в жизни
– Вот! – говорит Мистер Шик за его спиной, и Мир краями обоих глаз видит края его улыбки. И размытое её отражение в зеркале. Мистер Люкс выхватывает из нагрудного кармана толстый чёрный маркер. С громким «чпок!» стаскивает колпачок зубами.
Мистер Люкс пишет на зеркале «БОГ» и говорит:
– Вот твоя икона.
Мир заворожено смотрит на себя
– Вот оно – окно! – говорит Мистер Шик.
– Окно в Другой, в Следующий, в Любой из миров, – говорит Мистер Люкс.
Мирослав Мотузный заворожено смотрит на себя, опухшего и больного.
– Нет, – говорит он, – не отдам.
И не отдаёт.
Вылечившийся душой, переставший пить, похудевший и посвежевший Мирослав Мотузный, идущий пять лет спустя со своей второй и Любимой женой Мариной в кино, завершают эту главу.
Глава Одиннадцатая
Сентябрь.
Закат.
Стеклянная крыша одного из самых высоких зданий в Европе. Очень тепло: некоторые полутораметровые прозрачные сегменты, из которых состоит эта крыша, приподняты. Этакие приоткрытые гигантские форточки, в которых отражаются несколько полутораметровых квадратов глубоко голубого неба.
Если влезть по пожарной лестнице наверх, к тарелкам спутниковых антенн, то станет понятно, что поверхность крыши не так уж идеально прозрачна, как кажется снизу. С точки, находящейся на пятнадцать метров ниже, стеклянная крыша выглядит кристально чистой.
Здесь, в большом полутёмном и гулком помещении, похожем размерами на университетский спортзал олимпийского класса, начинается последняя глава. Тихо гудят в одном из углов автоматы по продаже сладкой газировки и рака лёгких. Мигают какими-то очередными своими слоганами. Слоган газировки как всегда ни о чём. Рака лёгких – о сигаретах. Рядом с ними молчит древний, давно сломавшийся автомат по продаже эспрессо.
Изредка еле слышно жужжит цифровым своим зумом камера Службы Безопасности здания. Охранник, сидящий перед стеной чёрно-белых мерцающих мониторов, видит светящееся квадратное пятно посреди гигантского офиса @chtung (!) РОССИЯ.
Еле заметно покачиваются от сквозняка огромные буквы @chtung (!) из толстого пенопласта, подвешенные на невидимой прочной леске. Пенопласт пожелтел понизу от никотинового дыма, а сверху посерел от слоя пыли.
Охранник видит, что в прозрачном кабинете из толстого стекла кто-то находится. Но кто именно не разобрать. Возможности камеры не позволяют. А может, правда то, что говорят. Что стекло, из которого сделан кабинет @chtung (!) Редактора, доступен только невооружённому живому глазу. Вооружённому глазу ничего не углядеть во внутренностях Куба. Неясно даже, сколько человек сейчас там. Видно, что кто-то есть. Но сколько? Не разобрать. Единственный способ – это подняться в лифте на последний
Охранник новенький и молодой. Месяц как из армии. Назад, в Челябинск, не хочет. Там он будет отбирать мобилы у малолеток и бухать. Здесь нужно сидеть перед мониторами, пить дорогой растворимый кофе, запомнить и выполнять одно правило: ни в коем случае, никогда не подниматься на Последний Этаж. Эта территория неприкасаема. Никто толком не знает как, но Главный Редактор @chtung (!) РОССИЯ с помощью анонимного юриста смог оформить и оплатить Полное Владение Территорией. Срок: средняя продолжительность человеческой жизни умноженная на два.
Охранник новенький. О многом он пока только слышал, но кое-что уже и видел. С Aдольфом Кейлем он поздороваться не решился ещё ни разу.
Каждое утро у главного входа Ади Кейль появляется из большого черного автомобиля и один из швейцаров отгоняет машину на подземную стоянку. Говорят, что каждый такой раз швейцар получает чаевыми золотую монету с большой цифрой «0» на обеих сторонах. Вместо орла и решки. Швейцары раз в сутки – как раз на закате – тянут жребий. Вытянувший из шапки бумажку с карандашным «0» внутри утром принимает из рук Ади ключи от черного большого aвто. И отгоняет машину на подземную стоянку.
Итак, Ади Кейль каждое утро появляется из автомобиля и входит в открытые настежь высокие стеклянные двери главного подъезда.
Новенький охранник смотрит на него, открыв рот.
Ади Кейль входит в здание.
Толстенные электронные ворота из сапфирового стекла смыкаются за его спиной.
Ади движется к прозрачным капсулам лифтов.
Он в чёрном сюртуке, чёрных галифе и чёрных хромовых сапогах по колено. Он никогда не снимает на людях чёрный рогатый мотоциклетный шлем вермахта и чёрную марлевую повязку. Похожий одновременно на Дарта Вейдера и Майкла Джексона, он сидит в своём Кубе сутками. Когда не посмотри, он там. С прижатым к уху большим, старым спутниковым телефоном. Поцарапанный пластиковый кирпич с кривой толстой антенной и стёршимися цифрами на клавишах.
Охранник видит, что в прозрачном кабинете кто-то есть. Кто именно – не разобрать. Возможности камеры не позволяют.
Но мы не через камеру смотрим на происходящее. Мы видим Ади Куб с расстояния пяти метров. Этого вполне достаточно, чтобы рассмотреть: он весь покрыт мелкими чёрными письменами. Неизвестными знаками неузнаваемого алфавита.
– Сие защита от демонов и одержимых бесами, – отвечает Ади обычно всем интересующимся. И далее эту тему развивать отказывается.
Если кто-то уж совсем тупой спрашивает о крошечных значках дважды, то в ответ слышит примерно следующее:
– Ты запрограммирован на неудачу. Ты почему-то позволяешь Кому-то указывать Тебе, как Тебе же строить пирамиду своей собственной эволюции от «Нуля» К.
В третий раз о мелких письменах на толстых прозрачных стенах обычно уже не переспрашивают.
В Ади Кубе сейчас находится сам Ади. Он сидит в своём кресле. Напротив – через стол – FF.
FF в выгоревшем жилете цвета хаки поверх чёрной футболки. Ади в чёрном плаще с наглухо застёгнутым под горло воротником. Сейчас, когда Ади сидит, тончайшая кожа, из которой сделан плащ, касается пола. Марлевая повязка болтается на шее. Шлем – на голове.