Гиппопотам
Шрифт:
И я потянулся к телефону, с такой предусмотрительностью установленному в нише над ванной.
Глава девятая
I
Подмор, ударив в гонг войлочным молотком, положил конец разговору. Я вернул телефонную трубку на аппарат и вылез из ванны. Много лет назад я совершил открытие, которое, возможно, пригодится и вам, – придумал фокус, позволяющий быстро одеться после ванны. Напяливать одежду человеку, не вполне просохшему, трудно прежде всего потому, что рубашки и в особенности носки липнут
Так что я смог тихо-мирно облачиться в белье и постоять перед зеркалом, похлопывая себя по округлому брюшку и обдумывая кое-какие делишки, с коими мне надлежало покончить еще до обеда. Заглянув всего-то в два места, я смог бы…
От размышлений меня отвлекли стенания и вздохи в смежной с моею комнате Фюзели, где обосновался Оливер. Одевшись окончательно, я причесался и вышел в коридор. Одновременно со мной туда же вышел Оливер. Он виновато оглянулся на свою дверь:
– Тед, скотина ты двукратная. Небось все слышал?
– Слышал? Что именно?
– Боюсь, Матушка обслужила сама себя на скорую руку. А наедине с собой я любовник шумный.
– Дорогой старина Оливер, – сказал я. – Когда жизнь моя оскудеет настолько, что мне не удастся приискать для себя занятия лучшего, чем подслушивание дрочливых старичков, я пущу себе пулю в лоб.
Хотя я, конечно же, слышал. А он пытается меня облапошить. Дойдя до лестницы, я расстался с Оливером.
– Мне нужно на минутку вернуться, проверить кое-что, – сказал я. – Похоже, забыл в комнате сигареты.
И я поспешил коридором туда, где спали дети. Засвидетельствовав мое почтение Кларе – разговор у нас получился весьма поучительный, – я скатился по лестнице и выскочил из парадных дверей дома. А от них пронесся, пыхтя, как пес на солнцепеке, по подъездной дорожке, перерезал лужайку, обогнул западную подъездную и сбоку проник в парк – мне вовсе не улыбалось снова перелезать чертову канаву. Небо приобрело угольный какой-то оттенок, собиралась новая гроза, но света, хоть и грязноватого для июльского вечера, вполне хватало, чтобы ясно видеть все вокруг. Я осторожно обходил разбросанные там и сям конские кренделя, уверенный, что Табби в такую погоду не выпустит лошадей из конюшни и, стало быть, можно не опасаться, что какой-нибудь сорвавшийся с цепи жеребец растопчет меня, а то и изнасилует. Я нашел, что искал, нагнулся, чтобы разглядеть все получше. Затем, удовлетворенный увиденным, с кряхтением выпрямился и возвратился в дом.
В маленькой гостиной находились только Макс, Мери, Майкл и Оливер. Майкл с Мери сидели в углу на софе, о чем-то негромко беседуя, Оливер воспарял над подносом с напитками.
Макс смотрел в окно. Из окна открывался вид на «Ротонду» и озеро за нею, значит, увидеть меня на лужайке он не мог.
– Саймон был прав, – на всю гостиную объявил Макс. – Приближается новая гроза.
– Ну ить селяне, они завсегда с понятием, – прокаркал Оливер.
– Вот худший норфолкский выговор, какой
– Тогда не слышал ты настоящих норфолкцев, дорогой. Уверяю тебя, их выговор куда менее убедителен, чем мой. Налить тебе виски?
– И чем больше, тем лучше, – ответил я.
Я подошел к софе, на которой сидели Майкл с Мери.
– Мери, поверь мне, я очень рад. Очень. И давай на этом остановимся.
– Но, Майкл, как ты не понимаешь, это же твой долг? Такой замечательный дар, его нужно использовать.
Я, не желая их прерывать, притормозил за софой.
– Не знаю, Мери. Просто не знаю. Видишь ли, Энн не нравится…
– И что же не нравится Энн? – спросил от двери женский голос. Ну и слух у нее, нарочно не придумаешь.
Краткая пауза – слишком краткая, чтобы суд счел ее обличительной, но достаточно долгая, чтобы смутить Майкла. Впрочем, на помощь ему пришел Оливер:
– Водочка, дорогая, вот что тебе не нравится. Ты ведь у нас все больше по джину. Водочка делает тебя сварливой. Так что давай я налью тебе Стенли Стаканчик Джонни Джина.
– Спасибо, Оливер.
Я поймал взгляд Энн, полный мольбы, истолковать которую мне оказалось не по силам. Она повела рукой в дальний угол комнаты – подальше от всех. Я присоединился к ней там, и мы притворились, будто разглядываем портрет семейства Логан, написанный Оукшеттом [228] акриловыми красками.
– Я только что видела Дэви, – негромко сказала она. – Что с ним?
– А, – ответил я. – Устал немного, только и всего. Ты, наверное, знаешь также, что он… что у него было сегодня свидание с Кларой.
228
Энтони Оукшетт – популярный английский портретист.
– О нет…
– Они попали под дождь. Ничего страшного. Просто слегка вымотался. Кстати, Макс уверен, что Клара чудесным образом пошла на поправку.
– Да? – Энн горестно покачала головой. – Дэви упомянул о ссоре с Саймоном, но больше ничего не сказал. Что случилось?
– Ты могла бы принять это, Энн, подобно всем прочим. Сопротивление бессмысленно. Этот мальчик – чудотворец. И сомнений быть не может. Ты не согласна?
Она попыталась что-то сказать.
– Ты с этим не согласна? – медленно повторил я. Энн заглянула мне в лицо, и у нее перехватило дыхание.
– Ох, Тед! – прошептала она. – Ох, Тед, какое же ты чудо!
И она, точно ребенок, подергала меня за рукав.
– Я знала, что могу положиться на тебя. Знала!
– Положиться на Теда? – послышался голос Оливера. – Вот уж во что затрудняюсь поверить. – И он протянул Энн стаканчик с джином.
– Тед такой ангел, он пообещал свозить завтра близнецов в Брокдиш [229] , чтобы они посмотрели полеты воздушных шаров, – весело сообщила Энни. – Так мило с его стороны.
229
Старинный городок в Норфолке.