Гирлянда забытых снов / The Caravan of Forgotten Dreams [= Приносящие огонь, Приносящие пламя, Поджигатели / The Flamebringer]
Шрифт:
Промокший до костей воин пустыни увидел их и понял, что эти люди приближаются к нему. Он долго разглядывал их сквозь пелену дождя, а затем, развернув крепкого пони, погнал назад, к лагерю. Через несколько минут он приблизился к небольшому отряду воинов облаченных, как и он сам, в меха и железные шлемы с кистями. Их вооружение составляли кривые мечи и короткие костяные луки. Колчаны, полные длинных стрел с черным оперением из крыльев коршунов, висели у них за плечами.
Дозорный обменялся несколькими словами с товарищами, и вскоре они устремились навстречу чужакам.
— Далеко
— Уже близко, Элрик. Мы должны быть… Смотри! — Мунглум показал вперед.
Десять всадников быстро приближались к ним.
— Это варвары из пустыни — люди Поджигателя. Готовься к бою. Они не станут терять время на переговоры.
Приносящий Бурю вылетел из ножен. Он словно помогал руке Элрика и, казалось, стал почти невесомым.
Мунглум выхватил оба своих меча и зажал короткий в той же руке, что и поводья.
Воины Орды выстроились полукругом и, приближаясь к противникам, разразились дикими боевыми кличами. Элрик резко осадил коня и ткнул ближайшего варвара в горло острием меча. В воздухе запахло серой, и воин испустил дух, успев осознать свою ужасную судьбу: Приносящий Бурю явно проголодался и теперь пил души и кровь с нескрываемым удовольствием.
Элрик ударил следующего — отсек варвару руку с мечом и разнес его украшенный гербом шлем вместе с черепом. Дождь и пот струились по белому напряженному лицу альбиноса, заливая темно-красные горящие глаза. Он стряхнул воду, едва не выпав из седла, но успел отбить летящий в него кривой меч, затем одним движением запястья обезоружил воина и вонзил меч прямо ему в сердце. Умирающий завыл, словно волк на луну, долго и протяжно, и Приносящий Бурю поглотил его душу.
Лицо Элрика исказилось от отвращения, но он продолжал биться, и его нечеловеческая сила все увеличивалась. Мунглум старался держаться подальше от меча альбиноса, зная, что тот с удовольствием уносит жизни друзей Элрика.
Вскоре в живых остался только один варвар. Альбинос обезоружил его, отчаянно удерживая жадный меч, который стремился полоснуть пленника по горлу.
Примирившись с тем, что неизбежно погибнет, воин сказал что-то на гортанном языке, который Элрику частично удалось понять. Покопавшись в памяти, он понял, что варвар использовал один из древних языков, которые не мог не знать любой волшебник.
Чуть подумав, Элрик спросил пленника на том же языке:
— Ты воин Терарна Гаштека? Поджигателя?
— Да. А ты, наверное, белолицее зло из легенды. Я прошу убить меня чистым оружием, а не этим кошмарным мечом.
— Я не хочу тебя убивать. Мы едем, чтобы присоединиться к Терарну Гаштеку. Отведи нас к нему.
Человек поспешно кивнул и забрался на лошадь.
— Кто ты такой, что говоришь на Высоком Языке нашего народа?
— Меня зовут Элрик из Мелнибонэ. Ты слышал это имя?
Воин покачал головой:
— Нет. Как странно… На Высоком Языке не говорили целые десятилетия, только шаманы знают его. Но ведь ты не шаман. По твоей одежде ты скорее воин.
— Мы оба наемники. Но хватит разговоров.
Оставив обильное угощение шакалам, они последовали за дрожавшим воином к лагерю Поджигателя.
Довольно скоро горизонт заволокло низким дымом от многих костров, и они увидели вдали стоянку огромной армии. Она растянулась на великом плато больше чем на милю. Варвары поставили кожаные палатки на круглых основаниях, и теперь их привал походил на большое поселение дикарей. В его середине стояло большое сооружение, украшенное пестрыми шелковыми лентами и парчой.
Мунглум сказал на языке западных стран:
— Скорее всего, это жилище Терарна Гаштека. Смотрите, он накрыл полуобработанные шкуры множеством восточных боевых знамен.
Лицо маленького воина стало еще более угрюмым, когда он заметил порванный штандарт Эшмира, знамя Окара и испачканные в крови вымпелы Шанхая.
Пленник провел незваных гостей через ряды сидевших на корточках варваров. Увлеченные своими разговорами, они не обратили на чужаков ни малейшего внимания. Перед входом в палатку Терарна Гаштека, вбитое в землю, торчало острием вверх огромное боевое копье, украшенное множеством чудовищных трофеев — черепами и костями восточных принцев и королей. Элрик поморщился:
— Нельзя допустить, чтобы такой человек ступил на землю Молодых Королевств, где только начала возрождаться цивилизация.
— Молодые государства всегда неподатливы, — заметил Мунглум. — Правда, когда они дряхлеют и плохо держатся на собственных ногах, их охотно терзают такие, как Терарн Гаштек.
— Пока я жив, он не разрушит Карлаак и не дойдет до Бакшаана.
— Интересно, как бы его приветствовали в Надсокоре? Город Нищих заслуживает, чтобы его посетил Поджигатель. Если Карлаак падет, Элрик, только море может остановить его, и то вряд ли.
— С помощью Дувима Слорма мы уничтожим его. Будем надеяться, что гонец из Карлаака быстро найдет моего родственника.
— Если он опоздает, нам придется туго. Бороться против полумиллиона воинов непросто, друг мой.
Варвар прокричал:
— О, властелин, могущественный Хозяин Огня! Я привел людей, которые хотят говорить с тобой.
— Пусть войдут, — невнятно отозвался недовольный голос.
Они вошли в дурно пахнувшую палатку, которую освещал костер, окруженный кольцом камней. Изможденный человек, небрежно одетый в пестрые одежды, лежал, развалившись, на деревянной скамье с тяжелым золотым кубком в руке. В палатке было несколько женщин, одна из них как раз наливала своему господину вина.
Терарн Гаштек выпрямился, оттолкнув женщину так, что она упала, и посмотрел на вошедших. Хозяин Огня удивительно походил на обтянутый кожей череп вроде тех, что украшали копье: щеки провалились, а узкие косые глаза настороженно смотрели из-под густых бровей.
— Кто такие?
— Господин, я не знаю, но они убили десять наших людей и едва не прикончили меня.
— Ты не меньше заслуживаешь смерти, если позволил себя обезоружить. Иди вон. И найди быстро новый меч, или я прикажу шаману использовать твои потроха для гадания.