Гитлер, inc. Как Британия и США создавали Третий Рейх.
Шрифт:
Генерал фон дёр Гольц, участник путча, приказал стрелять в пикетчиков, но его приказ не был выполнен, так как соперник оказался равным. Теперь всё было кончено.
Однако судьба путча решилась всё же в кабинетах рейхсбанка. В воскресенье, 14 марта, Рудольф Хафенштейн, управляющий Центральным банком, принял эмиссаров путчистов, обратившихся к нему с требованием денег, которыми они собирались оплатить действия войск. Требование было напечатано на обычном листе бумаги и подписано Каином. Хафенштейн, пунктуально придерживаясь протокола, ответил, что изъятие денег из банка может быть произведено только но специальному чеку, образцы которых имеются в канцелярии, но тут же довольно дерзко добавил, что банк не работает по воскресеньям... Доверенные лица Каппа вежливо ретировались и снова появились в банке на следующее утро с чеком, по всем правилам подписанным Каппом; банкир,
К семнадцатому числу всё бежали: Капп на самолёте улетел в Швецию; Лютвиц скрылся в Венгрии; Людендорф и ещё несколько командиров Добровольческого корпуса бежали на юг, в Мюнхен; Требич был «одним из последних заговорщиков, покинувших здание имперской канцелярии» (65).
17 марта в берлинском аэропорту приземлился старый военный самолёт, пилотируемый асом Первой мировой войны Греймом. На борту самолёта находились Дитрих Эккарт и его помощник Адольф Гитлер, присланные ,в столицу капитаном Майром, чтобы «проинформировать Каппа о положении дел в Баварии» (66). Когда Гитлер спускался по трапу, к нему якобы подбежал какой-то человек, крича: «Бегите прочь! С Лютвицем покончено, красные захватили город!» (67) Говорят, что этим человеком был Требич. Согласно другому источнику, в беспорядке и сумятице последних часов Эккарт и Гитлер добрались до имперской канцелярии, где видели, как Требич поднимается по лестнице. Говорят, что Эккарт сказал, обращаясь к Гитлеру: «Пошли отсюда, Адольф, нам здесь делать больше нечего» (68).
С фальшивыми документами, полученными от представителя советского посольства Вигдора Копна, Требич и Бауэр покинули Берлин (69). Спровоцированные всеобщей забастовкой, по всей Германии начались беспорядки, подавленные в течение вёсны батальонами рейхсвера. При усмирении этих беспорядков были убиты около трёх тысяч человек, что послужило ещё одним доказательством того, что пролетарская революция, хотя и отличалась жестокостью, никогда не представляла реальной угрозы для Германии.
В Баварии ход событий принял совершенно иной оборот. Командующий местными частями рейхсвера фон Мель, «прямо не поддерживая Каппа», воспользовался представившейся «возможностью и сместил социал-демократическое правительство Гофмана, поставив на его место Густава фон Кара, высокопоставленного чиновника, известного консервативными монархическими взглядами, как своего уполномоченного политического представителя» (70). Таким образом, в Мюнхене офицеры смогли избежать отчуждения партии финансистов и промышленников. Если бы Капп и его сподвижники так же поступили бы в Берлине, полагает историк Артур Розенберг, то их мятеж увенчался бы успехом (71). Представитель ведомства британской печати в Германии лорд Ридделл в марте 1920 года записал в своём дневнике, что успешный монархический путч мог «изменить всё» (72).
И всё же, чего хотел добиться Требич своими действиями? После того как заговорщики бежали из Берлина, в печати начали циркулировать упорные слухи о том, что на самом деле «вину за попытку переворота следует возложить на некоего британского агента — Требич-Линкольна, который сначала инициировал путч, а потом привёл его к краху, «имея при этом целью завоевать доверие легковерных офицеров и политиков, информируя британское правительство — естественно, по тайным каналам — о ходе событий и получая от него подробные инструкции о следующих действиях» (78). Догадки и предположения этого «берлинского журналиста с непомерно развитым воображением», отброшенные биографами Линкольна как «абсурдная гипотеза», видимо, всё же ближе к истине, чем противоположная точка зрения, а именно, что Требич телом и душой принял участие в заговоре генералов только из-за мании величия, каковой он якобы страдал.
Хотя мы можем с известной долей уверенности предположить, что Требич был нанят британской разведкой именно для того, чтобы провалить
1. Левым политическим силам. 18 апреля 1920 года печатный орган КПГ «Die rote Fahne» («Красное знамя») поведал своим читателям, что авантюрист Требич-Линкольн, «истинный политический вдохновитель заговора Людендорфа—Бауэра», заявил, «сославшись на заслуживающие доверия источники», что Капп и его люди желали спровоцировать рабочий класс на восстание, которое после этого «было бы потоплено в крови» (75).
2. Буржуазии. Начиная с 17 марта «Frankfurter Zeitung», рупор влиятельных финансовых и промышленных кругов, которая в течение трёх предыдущих дней завуалированно призывала к открытому сопротивлению Каппу и «иностранному империализму» (76) (интересно, кто были эти иностранцы?), напечатала несколько статей, согласно которым сам фон Л ютвиц, полковник Бауэр и капитан Пабст вели переговоры с независимыми социалистами, гарантируя со стороны ветеранов Прибалтики поддержку коммунистам в установлении Советской Республики (77).
3. «Британцам». В самом начале путча Требич заявил иностранным корреспондентам, что встречался с генералом Малкольмом, который заверил его в том, что британское правительство симпатизирует новому режиму (78). Британская миссия так горячо опровергала эту утку, что забеспокоился даже Брокдорф-Ранцау, бывший министр иностранных дел, который поспешил избавить Каппа от опасных фантазий. Дипломат буквально примчался в имперскую канцелярию и поведал путчистам Каппу и Людепдорфу, что всё эти измышления суть не что иное, как sacre mensonge (самая низкопробная ложь). «Это доконало обоих господ», клявшихся в верности британцам» (79). Вскоре последовал крах.
Два дополнительных замечания:
1. Когда один из двух главных представителей России в Германии, журналист Радек, вернулся в Москву в феврале 1920 года, он представил рапорт Совету народных комиссаров, в котором возражал против заключения военного союза с Германией; совет же решил пока воздержаться от каких-либо конкретных шагов. Однако 3 марта Радек выступил по радио с умиротворяющим заявлением: «Мы считаем, что в наше время капиталистические государства могут сосуществовать с государством пролетарским» (80). 14 марта, на второй день Капповского путча, тот же Радек выступил в официальном рупоре советского режима, в газете «Известия»: «Военный переворот в Германии есть событие мирового значения... Прогнав Носке, генерал Люттвиц разорвал грязную бумажку Версальского договора... Пока этот новый режим будет существовать, мы готовы жить с ним в мире, хотя и надеемся, что и его ждёт неминуемый конец...» (81)
Такую же линию проводила и КПГ, призывая рабочих не участвовать в антиканповских забастовках.
2. Требич рассказал корреспонденту «Дэйли ныос», «что его партия через Кёльн получила поддержку от Уинстона Черчилля». В этой связи начальник британской военной миссии генерал Малкольм 15 апреля 1920 года заметил в своём дневнике: «Если исключить отсюда заинтересованность Уинстона Черчилля, то во всём этом есть тень правды, именно на этой тени, без сомнения, и построены всё небылицы о британской поддержке» (82). «Слухи о причастности британцев упорно циркулировали в течение нескольких недель, невзирая на опровержения... Малкольма и даже самого премьер-министра Ллойд Джорджа, с которыми тот выступил в палате общин» (83).
Таким образом, шеф британской военной миссии в Германии подтвердил, что Уинстон Черчилль действительно давал какие-то рекомендации Требичу. Это чрезвычайно важное признание. Признание, которое позволяет относительно легко разгадать суть проведённой операции
Миссия Требича играла двоякую роль. Во-первых, это был план устранения с политической арены немецких белогвардейцев, для чего следовало воспрепятствовать консолидации их немалого влияния с не менее влиятельными промышленными и финансовыми кругами, спровоцировать на преждевременное выступление, которое неизбежно должно было закончиться провалом.