Гладиатор

Ванденберг Филипп

Окутанные облаками шипящего пара пятеро мужчин соединили руки и поклялись совместно осуществить свое намерение. Поскольку, однако, ни один из них не был готов лично совершить покушение, они пришли к выводу, что убийцу придется нанять. Руфус, по роду своих занятий привыкший иметь дело с отбросами общества, пообещал подыскать нужного человека. Трогусу, телохранителю императора, было поручено выбрать подходящие место и время покушения. А Прокул должен был посвятить в их план Мессалину.

– Пока все не будет закончено, – сказал Вергилиан, – мы не должны появляться вместе.

Поддерживать связь будем через Тарквития, преданнейшего из моих рабов. Все сообщения будем передавать только через него…

Римские игры, посвященные Юпитеру, имели уже четырехсотлетнюю историю, но настроение у римлян в начале сентября было приподнятым не из чувства преклонения перед главнейшим из богов, а в предвкушении шестнадцати праздничных дней. Праздники эти были связаны с выдачей дармовых хлеба и мяса, с театральными представлениями, травлей диких зверей, боями гладиаторов (все бесплатно), превращавшими на эти две недели миллионный город в место сплошных развлечений. Даже для беднейших из бедных, даже для рабов это было время отдыха от работы, время развлечений, развлечений и еще раз развлечений.

Для гладиаторов в Ludus magnus за веселым шумом праздничных гуляний скрывалась горькая правда: каждому, по меньшей мере, второму из них эти праздники принесут смерть. Уже три дня Вителлий знал, что ему предстоит впервые в жизни выступить на арене. Им владел страх, панический страх. Страх, отнимавший у него сон. Страх, сжимавший ему горло. Страх, от которого после еды его каждый раз тянуло на рвоту.

Слушая исполненные отчаяния вопли пьяных гладиаторов и сладострастный визг доведенных до экстаза римлянок, собравшихся за столами Вольной Вечери, Вителлий, закинув руки за голову, лежал в своей каморке, неподвижным взглядом уставившись в темноту. Он еще не знал, кто станет его противником. Лишь немногие пары составлялись заранее, остальные же определял жребий непосредственно перед началом схватки. И даже в тех случаях, когда состав пары определялся заранее, участники узнавали об этом только перед самым выходом на арену – слишком велик был риск того, что соперники, не выдержав нервного напряжения последних часов перед поединком, набросятся друг на друга еще до выхода на арену.

Кто окажется соперником? Вителлий перебирал всех, с кем ему довелось проводить учебные бои. Перед его мысленным взором проходили их характерные движения, он вспоминал, как они ведут себя перед тем, как броситься в атаку, слышал их учащенное дыхание, нервное шарканье ног. Вспоминая все свои успехи и неудачи, он начал пересчитывать их на пальцах. Во время учебных боев и тех, и других было примерно поровну. Не большие, чем противник, шансы выжить имел он и в серьезном бою.

Размышления Вителлия были прерваны, потому что кто-то, толкнув ногой, распахнул дверь его каморки. Вителлий узнал силуэт бритоголового привратника.

– С тобой хочет говорить женщина, – с довольным смешком сказал привратник и звякнул двумя монетами, зажатыми в ладони.

– Назови мне ее имя, – сказал Вителлий.

– Ты, видно, думаешь, что я знаю

всех шлюх в этом городе?

– Как она выглядит?

– Чего не знаю, того не знаю. Лицо у нее было закрыто вуалью. Она дала мне два сестерция, и еще два сестерция будет стоить то, что я выпущу тебя и скажу, где она ждет.

Вителлий сунул руку под матрац, вынул кожаный кошель и бросил рабу две монеты.

– А теперь слушай, – сказал тот. – Я сейчас вернусь к воротам. Подожди немного, а потом подойди к ним. Я выпущу тебя. А ждет она тебя за храмом Нептуна.

Усыпанные объедками столы, опрокинутые кубки, распущенность танцующих, во всю глотку орущих и рыгающих гладиаторов производили на Вителлия отталкивающее впечатление. При этом, однако, он был одним из них, делил с ними их судьбу. Почему же, подумал он, ты избегаешь их общества и с презрением относишься к ним? Это ведь и твоя жизнь.

Толкаясь и работая локтями, Вителлий проложил себе путь сквозь орущую толпу и, миновав наконец привратника, растворился в темноте.

Храм Нептуна, воздвигнутый Агриппой в память об одержанных им на море победах, располагался неподалеку. Вителлий не знал, кто ждет его за этим храмом, хотя и догадывался. Пробежав последний отрезок пути, он осторожно обогнул здание. При его появлении из-за колонн выскользнула какая-то тень.

– Кто ты? – спросил Вителлий.

– Ребекка, – услышал он негромкий ответ.

Ребекка! Так Вителлий и думал. Ребекка! Стало быть, она не забыла его. Он подошел к девушке, обнял и поцеловал ее.

– Ребекка, как я рад видеть тебя! Но… что свело нас здесь в такой поздний час?

– Вителлий, – заговорила девушка, – я уже давно ничего не слыхала о тебе. Я искала тебя, расспрашивала о тебе, но ты как сквозь землю провалился. Я уж решила, что ты вернулся в Бононию, потому что так и не сумел найти здесь работу.

– Нет, – проговорил Вителлий, – дело совсем в другом.

– Я знаю, – сказала Ребекка.

– Откуда?

– Сегодня на каждом углу можно прочесть твое имя. Всюду вывешены афиши, где указаны имена тех, кто встретится в поединках на арене Большого цирка.

– О боги! Вот, значит, как ты нашла меня.

– Поверь, Вителлий, для меня это был удар, причинивший большую боль, чем розги моего господина Гортензия.

– Старик бьет тебя?

– Уже не бьет. Он умер.

– Умер? Стало быть, ты свободна, Ребекка!

– Да, я свободна. Я вольноотпущенница и могу делать все, что захочу. Вдова Гортензия взяла меня к себе экономкой. Мне теперь хорошо платят.

– Я рад за тебя!

Вителлий увидел появившиеся на глазах девушки слезы.

– Ребекка! – Он слегка встряхнул девушку за плечи. – Что с тобой?

– Вителлий, – всхлипнув, проговорила Ребекка, – ты не должен сражаться, не должен, слышишь!

– Не говори так, Ребекка. Я принес присягу и обязан выполнить свой долг.

– Нарушь присягу, но сохрани свою жизнь! Достаточно того, что моему отцу пришлось умереть. Неужели я должна потерять и тебя?

– Ты не потеряешь меня, Ребекка. Я буду сражаться и сумею одержать победу. Я добьюсь ее ради тебя!