Гладиаторы «Спартака»
Шрифт:
— Боже мой, но при чем тут я?
— Он, судя по данным экспертизы, был буквально выброшен из окна. И, как утверждают специалисты по баллистике, этот «выстрел» был произведен кем-то посторонним. По словам медэксперта, смерть наступила в то время, когда вы еще находились в отеле.
— Ну, бросьте, нет еще такой судмедэкспертизы, которая с точностью до минуты определила бы смерть. Я мог покинуть номер, а он, скажем, неосторожно повернулся в узком пространстве и просто выпал из окна.
— Эксперты утверждают, что его выбросили. И у меня как у следователя
— А, так вы — следователь, и вас интересует не кража несессера в поезде, а смерть Пьетро?
— Я думаю, теперь всякие «легенды» уже излишни. В ваших интересах, если наш разговор будет открытым и искренним.
— Итак, после моего отъезда из окна моего номера выпал бармен и носильщик нашего маленького пансиона по имени Пьетро?
— Вы правильно реконструируете события, за одним исключением, — я настаиваю, что он выпал тогда, когда вы еще находились в номере. И выпал не без вашей помощи.
— Аргументы?
— В глазу покойного судмедэксперт обнаружил мелкие осколки стекла....
— Что неудивительно, если учесть, что он, возможно, почувствовал себя дурно: вещи я снес вниз сам, он остался убирать номер, нагнулся, собирая белье, потерял сознание, мало ли что с сосудами бывает, — неловко повернулся и, сбив оконную раму, разбив стекло, выпал во двор.... Возможно?
— Это было бы возможно, если бы эксперты не утверждали, что осколки в глазу юноши — не от оконного стекла, а от стекла его очков.
— Трудно приготовить яичницу, не разбив яйца, — хмыкнул Верду, — извините за шутливое cpавнение, но упасть с такой высоты и не разбить очки невозможно.
— Эксперты утверждают, что юноша умер не от падения.
— А, так я и предполагал: какие-то затруднения с сосудами.
— У него действительно возникли затруднения с сосудами, выражаясь вашим языком. Но по другому сценарию. Он, должно быть, что-то увидел или услышал, чего ему видеть и слышать не полагалось. Вы в моих глазах, сеньор Маше, представляетесь достаточно таинственным господином. Мы сделали экспресс-запрос в Интерпол, послали факсом ваши «пальчики». И оказалось, что у вас такой послужной список...... Словом, моя версия имеет право на жизнь. Скорее всего, потому, что юноша стал свидетелем в драме, где он не был запланирован драматургом, он был приговорен. И вы его ударили основанием правой ладони в нос...
— С чего, черт возьми, вы все это решили?! Скажете, и на носу остались мои отпечатки?
— Скажу. Не отпечатки рисунка кожи на ваших пальцах, — такие отпечатки мы легко нашли в номере и в ванной комнате. А на носу юноши остался отпечаток... вашего фирменного удара. Как нам сообщили из штаб-квартиры Интерпола в Лионе, у вас, когда вы в юности были известным марсельским хулиганом, и потом, когда служили в Иностранном легионе в Центральной Африке, был фирменный удар: не кулаком, не ребром ладони по шее, а основанием ладони по носу. Руки у вас всегда были накачанные. И после такого удара хрящи носа буквально вдавливались в носоглотку, перебивая кровеносные сосуды, перекрывая дыхательное горло....
— Какие-то
— Вот копия справки, представленной судмедэкспертом. Вот подтверждение патологоанатома.
— Никогда не предполагал, что медлительные в деле итальянцы умеют так быстро работать.
— Это медлительность пантеры перед броском, — довольно ухмыльнулся следователь. — Вы, французы, всегда нас недооценивали.
— Похоже на то, — сделав вид, что смущен и приперт к стенке, согласился Поль.
— За что вы его убили?
— Я его не убивал.
— Мы за короткий промежуток времени успели собрать достаточно много свидетельских показаний и вещдоков. Сопротивляться бессмысленно. А сотрудничество со следствием зачтется.
— Я готов сотрудничать со следствием. Более того, даже хотел бы предложить вам выпить глоток-другой минеральной воды. Не кривитесь, вода местная, итальянская.
— Это вы, французы, терпеть не можете ничего иностранного. Мы люди более широких убеждений, — самодовольно улыбнулся следователь и уже собрался было налить себе в чистый (чистоту он проверил и визуально и белоснежным носовым платком) стакан воды из открытой бутылки, но, беспокойно глянув в лицо Поля, попытавшись прочесть его тайные мысли, в последний момент передумал, отставил начатую бутылку в сторону, еще раз подозрительно посмотрел на сержанта и, открыв лежащим на столике ключом пробку, налил себе пузырящейся прозрачной минералки из второй бутылки.
Беспокойство при этом с лица не сошло, он скользнул глазами по лицам карабинеров, увидел страстное желание присоединиться к нему и приказал:
— Оденьте на подозреваемого наручники и присоединяйтесь. Субъект он опасный. И, хотя инкриминируемое ему преступление еще не доказано, и преступником его признает лишь римский суд, но, судя по тому досье, что прислало на него Бюро из Лиона, личность он весьма и весьма искушенная.
Карабинеры завели руки Верду за спину и надели наручники. После чего спокойно уселись напротив, вытянули усталые ноги и с удовольствием сделали пару больших глотков не успевшей еще остыть воды.
— Пейте и вы, — милостиво согласился следователь.
— Ну уж нет, после всего сказанного... я действительно начинаю думать, что мои соотечественники правы, предпочитая, по крайней мере, свои вина и свою минеральную воду. Кстати, вы хоть раз в жизни пробовали «Виши»?
— "Виши"? — следователь на мгновение задумался, было такое впечатление, что простой вопрос поставил его в тупик, как если бы Поль попросил его назвать годы жизни королевы Марго или точный адрес винного погребка мадам Рошаль на рю де Маркизетт.