Глаголь над Балтикой
Шрифт:
– Вы не ранены? С Вами все хорошо? Вы...
– она говорила что-то, но Николай уже не слышал этого. Он потянулся к ней, взял ее ладони в свои, даже не задумываясь, не замечая, что делают его руки. И вздрогнул, почувствовав тепло ее тела сквозь тонюсенькую нить перчаток, но тут же его пальцы уловили ответную дрожь. Он смотрел на нее и не желал больше видеть иного, потому что ничего более прекрасного ему не найти во всей Вселенной, да и в голову не пришло искать. Никакие слова были не нужны, и он склонился, завороженный счастливым светом усталых, любимых глаз. И когда Николай коснулся восхитительно-нежных,
Капитан второго ранга встретил свою судьбу.
ЭПИЛОГ
Смешная фотографическая рамка в ладонях. Юрий старался, молодец, для его девяти лет - превосходная работа, при том что вырезал он ее из дерева сам, от начала и до конца. А вот стекло - не совсем, тут уж отцу пришлось помочь немного, да что ж с того? Главное, что своими руками подарок делал, от того теперь и тепло на сердце. Пальцы нежно прикоснулись к стеклу, которое вот еще совсем недавно резали вместе с сыном, погладили гладкую поверхность, за которой лежала отличного качества фотография.
Высокая женщина, годы лишь добавили ей шарма: сильное, но по-прежнему молодое лицо, гладкая кожа, великолепные, вьющиеся, длинные волосы. Годы не испортили ее стан, она легко дала бы фору множеству молодых девиц.
Ах, какая была свадьба! Вроде бы и скромно, но как же было хорошо, как они были счастливы тогда... и сумели пронести это чувство сквозь длинную череду лет. Их первый танец: он, с иголочки, с сияющим в петлице орденом Святого Владимира, только что полученного за успешный набег на Киль и она - такая, что любая драгоценность меркла рядом с ней.
Рядом с матерью - Анастасия, старшая и единственная дочь. Умное, чудесное и своевольное создание: а ведь появилась на свет в самый тяжкий и кровавый год войны. В тот самый миг, когда счастливая, утомленная родами мать впервые услышала голос дочурки, Николай II, государь-император и самодержец всероссийский подписывал отречение от престола. Наследовать ему должен был младший брат, Михаил Александрович, да только великий князь трона принимать не желал, потому как ни в ком из окружающих не видел он поддержки. Россия замерла на самом краю, уже готовая скатиться в кровавый хаос буржуазной революции, но....
Петроград бурлил, митинговал, кто-то бил стекла, а гарнизон был охвачен волнениями. И вдруг - ушатом ледяной воды обрушилась новость: знаменитые линкоры Балтийского флота, победители хохзеефлотте, омывшие Андреевский стяг от позора Цусимского сражения, стоят у Кронштадта. А затем в Неву вошли крейсера и миноносцы, высадив десант прямо у стен Зимнего дворца.
И как-то сразу, вдруг, все успокоилось, а что не успокоилось, то притихло. Петроградский гарнизон опомнившись, вспомнил кому он служит. Патрули в черных бушлатах, воины моря, коих обожала и чьими подвигами восхищалась вся Россия, чеканили шаг по каменным мостовым, сжимая в руках винтовки с примкнутыми к ним штыками. Дружным "Ура!" встретили Михаила Александровича солдатские и матросские полки, и грохот бакового орудия крейсера "Аврора" возвестил начало царствования Государя Михаила Второго.
Семнадцать лет девке, скоро уж можно
Но у нас и свои не хуже: средний, Александр, пошел по стопам отца. Вот он, стоит рядом с матерью, в гардемаринской форме. Смешлив, жизнь принимает легко, но на фотографии серьезен. Уж слишком охота ему с отцом было, да только молод еще, всего-то четырнадцать лет. Ничего, на его век приключений хватит.
Ну а Юрий улыбается, прямо-таки ангелочек, а ведь тоже хмурился в тот день, потому что отцу скоро в поход. Но вот поди ж ты - на фотографии прямо-таки лучится детским счастьем, взрослые так не умеют.
Эх...
Пора. Он разрешил себе поспать совсем немного, отдых был обязательно нужен, потому что сегодня решится все и надо быть в форме. Фотография любимых дождется его на столе, никуда не денется, потому что он не позволит случится ничему плохому. Хватит. Не в этот раз.
Трап, а вот и боевая рубка, сигнальщики тянутся во фрунт. Но внутрь не хотелось, да и время еще было: солнце только-только осветило морскую поверхность и большой отряд идущих по нему кораблей. Крейсера, эсминцы... И восемь огромных, титанических линейных кораблей. Флагман "Полтава", названный так в честь погибшего у Моонзунда линкора: девять чудовищных, шестнадцатидюймовых орудий со снарядами вдвое тяжелее тех, чем били немцев в ту войну. Да и сам линкор почти в два раза крупнее "Севастополей", а ведь они тогда казались венцом прогресса. Три таких же монстра идут "Полтаве" в кильватер, а за ними четыре "Измаила", чуть полегче и послабее, но все же огромных и очень, очень опасных.
И, к счастью, не поврежденных.
Под вечер сразились в воздухе: "Адмиралу Макарову" досталось сильно, но жить будет. А вот "Ушаков" почти не поврежден и мог бы поднимать самолеты, да только после вчерашнего почти нечего и поднимать. Впрочем, японцам за это врезали - "Акаги" на дне, "Амаги", полыхая, ушел на зимние квартиры. Но теперь авиация - все, и дело за линкорами.
– Корабли норд-норд-ост, головным "Нагато"!
О как. Явились, не запылились. Ну что ж, вполне ожидаемо
– Ваше превосходительство, японцы передали открытым текстом!
– Что передали-то?
– "Судьба империи зависит от этого боя. Пусть каждый исполнит свой долг"
– То же, что и в Цусиме. Понятно. Чего еще от них ожидать, традиция... Да только в одну воду не входят дважды. Четыре румба влево, курс NO23!
– распорядился вице-адмирал Российского императорского флота Николай Филиппович Маштаков.
И широко улыбнулся.
КОНЕЦ
Автор: Колобов Андрей Николаевич;