Гламорама
Шрифт:
После того как мобильник Бобби звонит и Бобби исчезает из комнаты, старательно пыхая сигарой, зажатой в той же руке, что и телефон, и прикрывая свободной рукой второе ухо, чтобы заглушить шум толпы, Джейми подходит ко мне.
— Похоже, что он действительно на седьмом небе, — говорит мне Джейми, показывая на Доминика Сиропа.
У Джейми — удивительно гибкая фигурка в этой тинейджерской юбочке и туфельках за 1.500$, и она жует какое-то итальянское печенье.
— Ты выглядишь сегодня просто великолепно, — говорит она.
— Чем
— Я это помню.
— Неправда. Но сегодня вечером я предпочитаю тебе верить.
— Я серьезно. — Она отгоняет рукой муху от лица. — У тебя очень элегантный вид. У тебя есть шарм.
— Что тебе от меня нужно? — спрашиваю я, внезапно испытывая к ней омерзение.
На заднем плане появляется поспешно вернувшийся в комнату Бобби. Он мрачно обменивается рукопожатием с хозяйкой вечера, которая с восторгом кивает в ответ на каждую ложь, которую он ей впаривает, а хозяйка уже слегка расстроена тем, что люди танцуют в коридоре, но она старается держаться невозмутимо, а затем Бобби замечает Джейми и начинает двигаться через толпу прямо к нам, хотя здесь полно других людей, с которыми ему надо поздороваться и поболтать.
— Ответ на этот вопрос не так-то прост, — говорит Джейми ледяным голосом.
— Тебе известно, сколько людей погибло вчера в «Ritz»? — спрашиваю я.
— Я не считала, — говорит она, а затем добавляет: — Не будь таким старомодным.
— Это был Бертран, — говорит Бобби, не обращаясь ни кому в частности. — Мне пора сваливать.
— У тебя перепуганный вид, — неторопливо отвечает Джейми. — Что стряслось?
— Расскажу позже, когда вернемся домой, — говорит он, берет у нее из рук бокал с шампанским и отпивает половину.
— Почему ты уходишь, Бобби? — спрашивает Джейми, тщательно выбирая слова. — Куда ты собрался?
— Знаешь, я живу гораздо более интенсивной светской жизнью, чем ты, — торопливо бросает Бобби.
— Ты — скотина, — улыбается Джейми. — Дубина неотесанная.
— Останься на ужин, — говорит Бобби, глядя на часы. — Затем возвращайся домой. Я приду туда к одиннадцати.
Затем Бобби целует Джейми взасос и пытается сохранять непринужденный вид, но что-то пошло наперекосяк, и он с трудом сдерживает панику. Я пытаюсь не встречаться с ним взглядом. Он это замечает.
— Перестань таращиться на меня, — говорит он раздражительно. — Я вернусь домой к одиннадцати. Может быть, и раньше.
По пути к выходу Бобби задерживается рядом с Тамми, которая покачивается из стороны в сторону, слушая с восторгом драгдилера по кличке Кайзер, и Бобби через всю комнату говорит Джейми одними губами: «Присматривай за ней!» Джейми кивает головой.
— Ну что, Бобби ушел? — спрашивает Джейми.
— Ты выглядишь сегодня просто великолепно, — цежу я, испепеляя ее взглядом. — Тебе известно, сколько людей погибло вчера в «Ritz»?
— Виктор, прошу тебя, — говорит
Но французская съемочная группа вьется вокруг кучки явившихся на похороны, которые смеются в углу гостиной, больше похожей на склеп. В баре гудят блендеры, в камине пылает огонь, гости отвечают на звонки мобильных телефонов.
— А еще вчера вечером они убили сына французского премьера, — говорю я спокойно, чтобы произвести наибольший эффект. — Они отпилили ему ногу, я сам видел. Как ты можешь после этого надеть это платье? — спрашиваю я, и мое лицо перекошено от отвращения.
— Просто скажи мне — ушел Бобби или нет? — спрашивает она.
— Да, — отвечаю я презрительно. — Он ушел.
И тут она явно успокаивается.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, Виктор, — говорит она, сперва заглянув мне за плечо, а затем посмотрев по сторонам.
— Что? — спрашиваю я. — Что ты уже взрослая?
— Нет, не это, — терпеливо отвечает она. — Мы с тобой не можем больше встречаться.
— Да неужели? — восклицаю я, тоже оглядываясь по сторонам. — Интересно почему?
— Это слишком опасно.
— Да неужто? — ухмыляюсь я. — Какая банальная фраза!
— Я серьезно.
— Я не хочу больше с тобой разговаривать.
— Похоже, все вышло из-под контроля, — говорит Джейми.
Я начинаю неудержимо хихикать, пока внезапный приступ страха не наполняет мои глаза слезами и не заставляет меня скривиться.
— И… и больше ничего? — Я кашляю, вытираю глаза, шмыгаю носом. — Вот так вот… взяло и вышло из-под контроля?
Мой голос звучит визгливо, как у девчонки.
— Виктор…
— Ты играешь не по правилам, — говорю я, чувствуя комок в груди. — Ты отклоняешься от сценария.
— Никаких правил не существует, Виктор, — говорит она. — Какие еще правила? Чушь собачья. — Она выдерживает паузу и снова повторяет: — Это слишком опасно.
— Похоже, мы так и не сдвинулись с мертвой точки, — говорю я. — Разговор двух глухих.
— По-моему, тебе уже следовало понять, кто такой Бобби, — говорит она. — Теперь ведь тебе намного легче, верно? Намного легче оценить масштаб угрозы, да?
Длительное молчание.
— Пожалуй, — говорю я, не глядя на нее.
— Но я буду стараться не упустить тебя из виду.
— Ага, — говорю я. — Звучит утешительно.
— Также держись подальше от Бертрана Риплэ.
— Почему? — спрашиваю я, почти ее не слушая.
— Он тебя ненавидит.
— То-то я удивлялся, чего это он все время на меня рычит.
— Я серьезно, — говорит она, почти что умоляя меня. — Он все еще зол на тебя, — говорит она, пытаясь одновременно улыбнуться кому-то и помахать рукой. — С самого Кэмдена.
— Но почему? — спрашиваю я, испытывая странную смесь страха и раздражения.