Гламорама
Шрифт:
Я пытаюсь раскурить сигарету, которую кто-то облил минеральной водой, а Лорен рассказывает стоящему перед ней на коленях Вуди Харрельсону о выращивании конопли, и тогда я переключаюсь на Хлое, прерывая ее, вне всякого сомнения, увлекательное общение с Бакстером, и она неохотно поворачивается ко мне, допивая на ходу еще один «космополитен», и на лице у нее написана скорбь, когда она спрашивает:
— Что тебе надо?
— Эээ, зайка, что там за история с Лорен и Дамьеном?
— Ты мне так надоел, Виктор, что я даже не хочу отвечать тебе на этот вопрос. К
— Как давно тебе стало известно об отношениях между Дамьеном и твоей так называемой подругой Лорен? — спрашиваю я снова, более тихо, глядя при этом в сторону Лорен и Вуди.
— Почему мой так называемый бойфренд не задаст этот вопрос той, кто, по его словам, дороже всех на свете? — вздыхает она, глядя в сторону.
— Дорогуша, — шепчу я терпеливо, — я знаю, что они встречаются.
— Кто тебе это сказал? — говорит она, отшатываясь от меня. — Где ты об этом прочитал? О Боже, как я ужасно устала!
— Отчего это ты так ужасно устала? — терпеливо интересуюсь я.
Она смотрит остекленевшими глазами на остатки фруктового мороженого, растекающиеся лужицей на ее тарелке.
— Да, помощи от тебя не дождешься, — вздыхаю я.
— А какое тебе до этого дело? Что ты хочешь от меня услышать? Ты что, ее трахнуть хочешь? Или его? Ты…
— Тсс. Зайка, с чего тебе это в голову пришло?
— Виктор, только не нуди. — И она машет у меня рукой перед лицом, давая мне понять, что разговор закончен.
— Элисон и Дамьен помолвлены — об этом-то ты слышала? — спрашиваю я.
— Меня не интересует, что там у других, Виктор, — говорит Хлое, — по крайней мере не сейчас. Не сегодня. Не сейчас, когда у нас все так плохо.
— По-моему, тебе не мешало бы затянуться разок вон тем здоровенным косяком, что в зубах у Элисон.
— Почему? — внезапно возмущается она — Ну почему, Виктор? Почему ты думаешь, что наркотики могут мне хоть чем-то помочь?
— Потому что мне показалось, что ты сейчас снова заведешь разговор на тему, какой толстой и несчастной ты была в четырнадцать лет.
— Почему вчера ты настаивал, чтобы я не надевала это платье? — спрашивает она, скрестив руки на груди и внезапно оживляясь.
Выдержав паузу, я говорю:
— Потому что… ты напоминаешь в нем… Покахонтас… но вообще, зайка, ты выглядишь в нем просто зашибись.
Я озираюсь по сторонам, приветливо улыбаюсь Беку, верчу в руках «Мальборо», ищу свою гигиеническую помаду и снова приветливо улыбаюсь Беку.
— Нет, нет и еще раз нет, — качает она головой. — Тебе бы тогда на это было наплевать. Тебе всегда наплевать на то, что не имеет к тебе никакого отношения.
— А разве ты не имеешь ко мне кое-какого отношения?
— Только в самом поверхностном смысле, — говорит она. — Только потому, что мы вместе снимаемся в этом фильме.
— Ты полагаешь, что знаешь все про всех, Хлое.
— Мать твою так, я знаю куда больше, чем ты, Виктор, — говорит она. — Кого ни
— Слушай, у тебя, случайно, не найдется гигиенической помады? — интересуюсь я осторожно, оглядываясь по сторонам, не слышал ли ее слов кто-нибудь.
Молчание, а затем внезапный вопрос:
— Откуда ты узнал, что Элисон собирается прийти в таком платье? Я думала об этом сегодня весь вечер. Откуда ты знал, что Элисон собирается надеть именно такое платье? А ведь ты знал, верно?
— Зайка, — говорю я, чувствуя, что нахожусь на грани отчаяния. — Мне очень тяжело понять твою логику…
— Нет, Виктор, нет, — говорит она, распрямляясь на стуле. — На самом деле все ужасно просто. Все ужасно просто.
— Зайка, ты просто полный отпад.
— Боже, как я устала смотреть на это пустое место, которое заменяет тебе лицо…
— Альфонс! — Я делаю знак проходящему мимо официанту. — Минеральную воду на этот стол. Con газ? [100]
— И почему Дамьен все время спрашивает меня про какую-то шляпку, которую я не надела? — спрашивает она. — Что, сегодня все спятили, что ли?
Тут Хлое отвлекается и изучает свое отражение в зеркале, висящем на другом конце зала, в то время как Брэд Питт и Гвинет Пэлтроу празднуют то, что последней наконец удалось подобрать себе правильный лак для ногтей, и нас постепенно разносит в разные стороны, и те, кто не принимает наркотики, курят сигары, так что я тоже беру сигару, и витающие где-то высоко над нами духи Ривер Феникса, Курта Кобейна и моей матери смертельно скучают.
100
С газом? (исп.).
— А что, Лорен встречается с Бакстером? — интересуюсь я невинно, давая Хлое последнюю возможность ответить и раскланиваясь одновременно при этом с Брэдом и Гвинет.
— Встречается с Бакстером? — передразнивает меня Хлое. — Мне надо выпить еще один «космополитен», а затем я валю отсюда ко всем чертям.
Затем она возобновляет общение с Бакстером, полностью игнорируя меня, что весьма обидно, и тогда я принимаю несколько изящных поз с сигарой, а затем поворачиваюсь к Лорен, которая вроде бы участливо следит за мной.
— Похоже, она чем-то расстроена, — говорит Лорен, глядя на Хлое.
— Это я виноват, — пожимаю я плечами. — Не обращай внимания.
— Здесь все… мертвецы какие-то.
— Алисия Сильверстоун вовсе не похожа на мертвеца. И Ноэль Галлахер. И Джон Ф. Кеннеди-младший.
— Джон Ф. Кеннеди-младший так и не пришел, Виктор.
— Не хочешь еще какой-нибудь десерт?
— Очевидно, все в мире относительно, — вздыхает она и принимается рисовать что-то на салфетке лаком для ногтей Hard Candy.