Гламорама
Шрифт:
— Какого черта здесь происходит? — вопрошает Дамьен, глубоко затягиваясь сигаретой.
— Ну, они просто, эээ, зажигают свечи для ужина, — говорю я, с самым невинным видом показывая рукой в сторону официантов.
Дамьен несильно бьет меня по уху.
— Какого хера Хлое надела то же платье, что и Элисон?
— Дамьен, я вижу, что они выглядят практически одинаково, но на самом деле…
Он прижимает меня к перилам и заставляет посмотреть вниз.
— Что ты мне пытаешься сказать, Виктор?
— Ну… это платье, оно, типа… я полагаю, эээ, очень
Дамьен ждет, выпучив глаза.
— …сезоне? — выдавливаю я из себя.
Дамьен проводит рукой по лицу и нагибается через перила, чтобы убедиться в том, что Элисон и Хлое еще не заметили друг друга, но Элисон флиртует с Бакстером, а Хлое отвечает на вопрос о том, насколько высок угол крутизны сегодняшней вечеринки, в то время как целая бригада телевизионщиков толчется, пытаясь найти ракурс получше, а Дамьен бормочет: «Почему она не надела шляпку, за которой ты приходил?», а я пытаюсь отвертеться («Орби заявил, что она никуда не годится»), а он спрашивает снова: «И все же почему она не надела эту чертову шляпку, за которой ты приходил?», в то время как Лорен беседует с гребаным Крисом О'Доннеллом, а Дамьен вливает в себя большую порцию шотландского виски из стакана, который он затем ставит на перила трясущейся рукой, и меня охватывает нечто вроде паники, и я ощущаю, что ужасно устал.
— Дамьен, давай попробуем просто круто оття…
— Похоже, мне уже на это наплевать, — говорит он.
— На что? На то, чтобы круто оттянуться? — спрашиваю я. — Не говори не подумав. — Затем, после затянувшегося молчания. — Я даже и не знаю, как прокомментировать подобное заявление. — После еще более затянувшегося молчания. — Сегодня вечером ты выглядишь просто зашибись.
— Мне на нее наплевать. На Элисон. Вот на что мне уже наплевать.
Я вновь всматриваюсь в толпу: мои глаза невольно отмечают выражение, застывшее на лице у Лорен, в то время как Крис О'Доннелл продолжает заговаривать ей зубы, отхлебывая по ходу дела Grolsch прямо из бутылки. Лорен игриво прикасается пальцем к влажной этикетке, а кругом повсюду одни модели, модели, модели.
— А зачем… тогда все вообще? — доносится до меня мой собственный голос, при этом я думаю: «Ну, по крайней мере, хоть пресса будет хорошей».
Дамьен поворачивается ко мне, я пытаюсь не встречаться с ним взглядом, но мои глаза сами обращаются к нему, когда он говорит:
— На чьи деньги, ты думаешь, я все это отгрохал?
— Прости, что ты сказал? — говорю я, отводя взгляд и чувствуя, как пот течет у меня по шее и лбу.
— Кто все это, по-твоему, профинансировал? — вздыхает он.
Длинная лауза.
— Несколько… зубных протезистов… из, эээ, Брентвуда? — спрашиваю я, скосив глаза и вытирая лоб. — Эээ, а ты? Разве ты не имеешь отношения ко всему, эээ, этому?
— Это все принадлежит ей! — выкрикивает он. — Эй, Элисон.
— Но… — Я затыкаюсь на полуслове.
Дамьен ждет, вопросительно глядя на меня.
— Но… я даже и не знаю, как на это… реагировать.
— А что, ты раньше ничего сам не замечал? — перебивает он.
Мы
— Они нашли Мику, — внезапно говорит Дамьен.
— Кто они? — тупо переспрашиваю я, глядя куда-то в пустоту.
— Полиция, Виктор, — объясняет Дамьен. — Они нашли Мику.
— Что-то они припозднились, — говорю я, пытаясь взять себя в руки. — Верно? Джуниор — просто мастер своего дела, да и вообще, мне всегда казалось, что эта Мика типа того…
— Виктор, они нашли ее труп, — устало объясняет Дамьен. — Ее нашли в большом контейнере для мусора. Ее убили ударом молотка по черепу, а… святый Боже! — восклицает он, показывая на мелькнувших в толпе Элизабет Беркли и Крейга Бьерко, затем подносит руку ко рту, — а труп экзентерировали. [94]
94
Экзентерация (мед.) — извлечение внутренних органов.
Я воспринимаю эту информацию, не моргнув и глазом:
— Передозняк?
— Нет, — медленно, словно беседуя с идиотом, разъясняет Дамьен. — Ее экзентерировали, Виктор.
— О Боже! — вскрикиваю я, хватаясь за голову. — А что это значит, «экзентерировали»?
— Это значит, что смерть ее была, по всей видимости, не безболезненной.
— Да, но с чего ты пришел к такому выводу?
— Ее душили собственными кишками.
— Ах, вот как, ясно.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что мы беседуем не для протокола.
Под нами как раз в этот момент появляются Деби Мазар и Софи Б. Хокинс, пришедшие соответственно с Итаном Хоуком и Мэттью Барни. Также какой-то фотограф замечает в этот момент, что мы с Дамьеном стоим вместе возле перил, и делает три, четыре, восемь снимков подряд, прежде чем я успеваю поправить свой галстук.
— Никто еще не в курсе, — вздыхает Дамьен, закуривая новую сигарету. — Не будем торопить события. Пусть все улыбаются хотя бы сегодня ночью.
— Да, чувак, круто, — говорю я, кивая головой. — Думаю, я справлюсь.
Мы будем скользить по поверхности вещей…
Кто-то зовет меня снизу, и я отрываюсь от перил и направляюсь вниз по лестнице к гостям, и тут Кармен, эта бразильская наследница, хватает меня за руку. Крис О'Доннелл уже отвязался от Лорен, которая засекает меня на другом конце зала и следит за мной, а Бакстер все еще из кожи вон лезет, развлекая Элисон, хотя, по всем признакам, ей давно уже неинтересно, потому что она постоянно закатывает глаза и делает энергичные жесты руками.
— Виктор, я только что посмотрела фильм «Красавица и Чудовище», и он мне так понравился. Так понравился!
Кармен верещит, в ее глазах восторг, руки так и мелькают в воздухе.
— Зайка, ты просто супер, — говорю я обеспокоенно. — Но тебе бы пошло на пользу, если бы ты слегка сбавила обороты.
Элисон хлопает Бакстера по щечке и начинает перемещаться от бара в направлении центра зала — туда, где больше всего вспышек фотографов, потому что там Хлое (как легко можно догадаться) стоит рядом с Крисом О'Доннеллом.