Глас Извечной Силы. Том 3
Шрифт:
— А что ты удивляешься? Разве мэтр не живой? Думаешь, у него нет никаких чувств?
— Просто странно это. Не мог представить себе такого…
— А ты вот представь! Более того, он просто обожает ее. Порой мне кажется, что мэтр готов преклонить колено перед ней — так сильно он ее любит. Если ты до сих пор не знал, то Анафрахион ни пред кем не преклоняется. Ни перед Люцифером, ни перед другими Великими. Если встретится с самим Творцом, то он не поступит подобным образом, даже если тот будет требовать преклонения.
Все понятно. Не смотреть, не дышать и даже не думать о ней, иначе мне конец.
Когда наступила ночь, мой напарник по тренировкам, Гистар, сказал, чтобы я вышел наружу.
— Видишь? — спросил он меня.
— Вижу, — кивнул я.
— Мэтр Анафрахион создал эту звезду для Литаэль. Ты раньше не видел ее, потому что она любит путешествовать по зеленым мирам. Ей нравится любоваться на природу, на цветы, деревья и вообще растения в целом. Эта звезда видна во всей галактике, Ицаро. И Литаэль, смотря на нее, без труда находит путь обратно в Орден. Но за ней тайно следят двое стражей к тому же.
То есть некромант создал эту звезду… для своей жены. Еще и приставил к ней стражей. Но он создал звезду… ЗВЕЗДУ! Сколь же я слаб!
Обучился я защитной магии. Было намного проще, ибо меня обучал сам Анафрахион. Но он не захотел легко отпускать меня от стражей. Сперва я следил за пятью мирами сразу, что было нелегко. К счастью, нужно было просто следить. Если бы появился светлый или случилось бы что-то, то надо было сказать об этом одному из командиров.
За тысячу лет лишь в двух мирах появлялись светлые. Благо, их было не много, так что справиться смог бы даже я. После этого Глава Ордена приказал мне отправиться в один из миров и быть там на протяжении десяти тысяч лет. Я не знал, сумею ли продержаться столько, ибо мир был не самым приятным.
В мире том вечно происходили какие-то катастрофы. То мощное землетрясение, то потоп, то извержение вулкана, а несколько раз даже шел странный зеленый дождь, который растворял почти любой материал. Крыши растворялись и гибли жители мира. Словом, ничего хорошего не было. Один раз на мир напали светлые. Чего они пытались добиться — я так и не сумел понять, но никто в живых не остался.
Вначале было трудно, но вскоре я привык к такой жизни, а посему интерес мой пропал. Десять тысяч лет прошли весьма быстро, и мэтр Анафрахион позвал меня. Определил уже во вторую боевую гильдию. Вот там было трудно, ибо довольно часто приходилось отправляться в иные миры на битву. Оказывается, у Ордена Лунной Ночи очень много врагов. Если бы не боевые гильдии, то не спалось бы спокойно никому из наших магов. Тяжко сражаться отрядом в дюжину магов против нескольких тысяч. Я думал тогда, что мне конец! Ну как мы могли одолеть врага, который превосходил нас численностью в сотни, если не в тысячу, раз? Оказалось, что смогли и притом без потерь, что было для меня не малым удивлением. Командир отряда оказался центурионом (именно так называли в Ордене командиров сотен, прямо как в армии) четвертой сотни из второй тысячи. Да, вот такое вот шло деление, а вы думали, что все будет легко и понятно?
Как-то днем собрался весь Орден на огромном поле в десяти лигах от крепости. Я не понимал, что происходило, но мне было велено идти вместе со всеми. Там образовалась приличных размеров арена.
— Кто будет участвовать? — поинтересовался Советник, стоя перед всеми.
Многие вышли вперед и отправились за ним.
— Что происходит? — поинтересовался я у моего декана.
— Не иди с ними. Останешься с остальными и все узнаешь, — сухо ответил он и пошел за Советником.
Мы расселись, и я с нетерпением ждал грядущего. Я не знал, что должно было случиться. Точнее, я догадывался, что это некое состязание, но какое именно и для чего — не мог даже предположить. В середине
— По традиции, которой уже много миллионов лет, мы проводим это состязание. В этот день каждый желающий может проявить себя и проверить свои возможности. Помните, что никто не должен умереть.
Вот и все. Это вся речь. Не многословен оказался мой учитель. Из всего им сказанного я ничего не понял. Пришлось спрашивать у Валиеры (она села рядом со мной).
— Тебе не говорили о турнире? — удивилась она.
— Да что это за турнир-то такой?! — не выдержал я и чуть ли не закричал.
— Раз в миллион лет мэтр Анафрахион проводит его. Во-первых, таким образом каждый может проверить себя. Все-таки у нас в Ордене собрались одни из сильнейших магов. Коль удастся победить их, то, значит, победишь почти любого. Во-вторых, кроме простого желания победить, победителям предоставляется возможность сразиться с главой любой из гильдии. Если победишь, то займешь его место.
— А зачем это нужно?
— А ты теперь представь, как нужно стараться и сколько тренироваться, дабы продержаться хотя бы минуту против любого из глав гильдий. Даже если ты проиграешь, то тебя могут назначить заместителем.
— Интересно…
— Но помимо всего этого есть еще кое-что, — загадочно проговорила Валиера. — Победитель имеет выбор: сразиться с главой гильдии или же бросить вызов самому мэтру Анафрахиону.
Я широко раскрыл глаза и зрачки мои округлились и расширились.
— Неужели есть безумцы, что осмелились на подобное?
— Бывали, Ицаро. Немного, правда, их было, но все-таки.
— Но зачем…
— Каждый жаждет быть сильнейшим. Турнир дает возможность доказать это. А если сочтешь себя воистину самым сильным, то можешь сразиться с Главой Ордена. Мы живем очень долго, Ицаро, а потому даже десять миллионов лет — не столь уж и много. Каждый надеется, что, рано иль поздно, но сумеет достичь такого мастерства, что сможет сразиться против самого Анафрахиона. Это повод для самосовершенствования.
— Но ведь и Глава не будет сидеть на месте миллионы лет! Он тоже будет становиться сильней с каждым годом. Анафрахион уже является одним из сильнейших во Вселенной. Советник и Палач даже сообща не смогут одолеть его, хотя они сильнейшие из магов Ордена.
Валиера посмотрела на меня, как обычно смотрят на глупое дитя, и я почувствовал себя неловко.
— Все это понимают, Ицаро, но, тем не менее, каждый надеется, что рано или поздно, но ему удастся достичь вершины своего мастерства. Каждый хочет в это верить. Вера — вот, что воистину важно. Но я говорю не о вере в высшие силы как мэтр Анафрахион или же Люцифер. И тем более я не имею в виду Вседержителя и даже Творца. Нет, милый мой Ицаро, надобно верить в себя. Если ты не уверен в свои силы и возможности, то чего ты надеешься достичь тогда? Мэтр как-то сказал, что тот, кто ставит объектом своей веры высших существ и ждет, что те сами решат за него его судьбу и участь — есть рабы и ничтожества. Но тот, кто потерял веру в себя и в свои возможности — есть живой труп.
— И как же быть? — честно сказать, я несколько запутался тогда.
— Молод и глуп ты еще, Ицаро Гальдарен, — она сказала это не для того, чтобы меня обидеть. Это было понятно по ее улыбке. — Верь в себя, в свои возможности и силы. Доверяй мэтру Анафрахиону, ибо он достоин этого. Веди себя достойно, дабы не посрамить Орден Лунной Ночи. Не преклоняйся ни перед кем, даже если тот будет в стократ сильней тебя. Будь честен сперва перед самим собой, ибо, коль ты не можешь довериться самому себе, то, как ты сможешь доверять другим? И не бойся, — она провела рукой по моей щеке, — ведь каждый из нас готов помочь. Не волнуйся, Ицаро. Со временем ты все поймешь.