Главная роль – 2
Шрифт:
В режиме почти большевистского, особо ударного труда, удалось сплести большую и крепкую корзину, собрать из нескольких шаров один большой и присобачить к нему американский бензиновый двигатель с пропеллером – получившийся пепелац от нормального дирижабля бесконечно далек, но перевезти тело цесаревича способен, если, конечно, встречный ветер не слишком сильный. Что ж, с одной стороны очень хорошо, что «папа» и сам осознал важность развития воздушного транспорта, но с другой – я планировал заняться этим сам, озаботившись должным уровнем секретности. Ладно, времена сейчас медленные, народ вдумчивый, и, пока механизмы Империи возьмутся за авиастроение всерьез, я трижды успею
Движением брови поблагодарив ординарца Ваську за добавку, я взялся за телеграммы. Важная, как всегда, одна – от царя. В ней содержались конкретные указания по торгу с Китаем – спохватился-таки царь-батюшка, что я могу и дров на этом этапе наломать. Или просто показал, какое ко мне питает доверие, а теперь мягко загоняет в рамки? Я не против – до него далеко, поэтому рамки в немалой степени «резиновые».
Финальная часть телеграммы содержала новость, которая, полагаю, должна была меня расстроить, но на деле обрадовала:
«На семейном совете решили придать тело Никки земле, как только его доставят в столицу. Прости, мы не можем ждать твоего возвращения – матушка настаивает на том, чтобы гроб был открыт до последнего момента. Я рад, что ты телеграфировал о готовности продолжить поездку по стране согласно плану. Ее важность слишком велика для Империи. Прошу, не вини нас».
И в мыслях винить не было! Чем позже я вернусь в Петербург, тем лучше: успею наработать репутацию, познакомлюсь с уездной верхушкой, поговорю с народом. Что мне делать в столице? Рассказывать, как безбожно воруют Великие князья? А так у меня есть возможность прокатиться по стране оживляющей волной, вернувшись с такой репутацией и таким влиянием, что Александр с меня пылинки сдувать будет – он же чувствует, что болен, а значит будет рад, что его любимую Россию унаследует достойный этого сын.
– Зови китайца, – отдав почту ординарцу, велел я.
Козырнув, он, на ходу упаковывая бумаги в портфель, отправился на организованное казаками и гвардейцами КПП в двухстах метрах он наших палаток – князья-соотечественники и вице-губернатор разместились рядом со мной, Оболенскому ради этого пришлось переезжать со старого места. Спят, лежебоки, ну и пускай – рано или поздно под меня подстроятся.
Китаец прибыл пару часов назад, я тогда еще сладко спал. Нельзя же целому цесаревичу сразу принимать завоеванного простолюдина! В поле зрения он появился в компании пары казаков и коллежского асессора Ковалёва – он будет переводчиком. Визави – не посол, а авторитетный лысый дед с длинной седой бородой. Одет в серое длинное платье – не знаю как называется – с черной бараньей жилеткой поверх нее. На ногах – нормальные сапоги нашего производства, в них много китайцев ходит. По профессии пожилой Куан Су купец, через его компанию проходит добрая треть торгового трафика городка Хуньчунь – специально укрепленного и усиленного войсками опорного пункта с населением тысяч в пять без учета войск, которые уже ушли на Юг. Чиновника посылать нельзя – пока не последует команды, они должны подчиняться Запретному городу. Лезть вперед посла – чудовищное нарушение, но Куан Су после аудиенции явно пойдет на ковер к чиновникам, и мне есть, что им предложить.
Ну а как иначе? Несколько десятков тысяч не знающего языка населения нужно интегрировать в тело Империи, а значит нужны китайцы-управленцы, которых мы научим работать по-нашему.
Остановившись шагах в пяти от меня, дед опустился на вытоптанную травку в глубоком поклоне, отразив лысиной рассветное солнышко:
–
Я погрозил пальцем коллежскому асессору – расслабился после совместных посиделок, шутит. Смутившись, он перевел нормально:
– Старый торговец безмерно благодарен Вашему Императорскому Высочеству за аудиенцию.
– Вставай, уважаемый Куан Су, выпей со мной чаю, – пригласил я.
Кофе мне сегодня уже хватит.
Старик поднялся на ноги, поклонился еще раз – изобразив руками «кольцо», как это принято у китайцев – и со словами благодарности занял предложенное место. Индийская, черная бурда в кружке явно не вызвала у него энтузиазма, но он вежливо отхлебнул и поблагодарил.
Я с улыбкой кивнул:
– Говори, уважаемый Куан Су.
– Войска Ее Величества покинули Ханьчунь, – озвучил он. – Торговцы приносят тревожные слухи. Дозволено ли мне будет спросить Ваше Императорское Высочество, что нас ждет?
– Вы разминулись с нашими посланниками, уважаемый Куан Су? – поинтересовался я.
– Простите, Ваше Императорское Высочество, – виновато поклонился китаец. – Я и уважаемые люди, которые оказали мне огромное доверие, отправив сюда, многократно имели честь общаться с вашими посланниками. Их слова повторяли и наши торговцы. Однако люди порой могут исказить даже донесения Императора.
– Расскажи, что они передавали тебе, – велел я.
Китаец оживился и пересказал мне мои указы, приписав к ним пятьсот рублей «подъемных» для решивших остаться манчжуров, возможность для чиновников перейти на службу Империи в соразмерном чине и освобождение «местных» торговцев от пошлины на десять лет.
Как и положено – просит с во-о-т таким запасом.
– Хорошо, что вы пришли ко мне сами, уважаемый Куан Су, – улыбнулся я. – Иначе нас всех ждало бы прискорбное недопонимание. Посыльные все же исказили мои указы, но я не стану их за это винить – их путь был долог, а человеческая память несовершенна.
Куань Су с улыбкой покивал, очень довольный тем, что я не погнал его в шею за наглость, а не против поторговаться.
– Верны пункты о… – я перечислил. – Касательно остального уточню. Соразмерный чин для чиновников – это невозможно. Они не знают языка, не знают предстоящей им работы. Зачем они нам?
– Ваше Императорское Высочество, – поклонился визави. – Наши чиновники очень прилежны в работе и честны, многие из них знали русский язык еще до вашего появления, а ныне его учат все. Достойнейшие и честнейшие люди много лет состояли на государственной службе, они знают все об этих местах. Все мы не сомневаемся в вашей мудрости и дальновидности, Ваше Императорское Высочество. Прошу вас – дайте этим честным и высокообразованным людям возможность служить Великой Русской Империи.
«Честность» и «китайский чиновник» штуки несочитаемые, но посыл понятен, а если приставить русских напарников, воровать будут поменьше. Да и есть бонусы покруче возможности «пилить бюджет» – например, народное уважение и вытекающий их этого поток подарков. Подарок же не взятка, правильно?
– Это имеет смысл, – кивнул я. – Достойнейших мы, разумеется, примем на службу, но в малом чине – не выше кабинетского регистратора. Вам знакома наша Табель о рангах, уважаемый Куан Су?
– Знакома, Ваше Императорское Высочество. Кабинетский регистратор – совсем незначительный чин для чиновников среднего класса, – заметил Куан Су.
О верхушке, значит, речи не идет – уже свалили. А как иначе? Высокоуровневый китайский чиновник просто обязан иметь солидные капиталы и связи по всей стране. Как-нибудь да устроятся на остатках Империи Цин.