Главная роль

Смолин Павел

Местные к туристам привыкли, и спустя минут десять с момента, когда мы въехали в трущобы, к дороге потянулись индусы – одетые в лохмотья, худющие мужчины и женщины с маленькими, голыми или почти голыми детьми. С судорогой на душе посмотрев, как индуска моет в ручье лицо своему двухгодовалому сыну, я запустил руку в коробку на столе посреди кабины, отодвинул москитную сетку и принялся разбрасывать сладости: пастила, леденцы, сухофрукты.

Я бы и монеты побросал, но за них здесь и убить могут – англичанин

предупредил.

Никки и Георг занялись тем же, с явным удовольствием глядя на спешно хватающих и прячущих в недра лохмотий угощение аборигенов. Почти как голубей кормить. На пару секунд позади нас вспыхнула драка, но ее быстро пресекла охрана при помощи нагаек. Очень грустно, но многие взрослые отбирают гостинцы у опередивших их детей. Не мои подданные, мне-то что? Или это такая предусмотрительность – потом продаст кусочек пастилы и купит, например, лепешек на всю семью.

– Взять с собой сладости для этих несчастных было хорошей задумкой, Жоржи, – похвалил меня Николай.

– Несчастными они не выглядят, – заметил Георг.

– Они могут круглый год греться под теплым солнцем и питаться отбросами, – поделился наблюдениями бывалый этнограф сэр Уоллас. – Когда целый день неподвижно лежишь под солнцем, потребность в пище снижается. Солнечные лучи так же придают дикарям хорошего настроения. Не находите ли вы сходства между индусами и неграми, Ваше Императорское Высочество?

Побывавший в Африке Николай величаво кивнул:

– Сходство налицо. Однако у негров менее замысловатая система общества.

Климат тот, так сказать.

Очень интересно будет посмотреть на реакцию Никки, когда мы через всю Империю будем возвращаться в Петербург. Ну и просто посмотреть интересно, посравнивать: колониальную роскошь я видел, колониальную нищету наблюдаю прямо сейчас, и на обратном пути заценим, где в этой «вилке» застряла основная масса русского народа.

Нахватавшись впечатлений, покормив москитов и пофографировавшись на фоне местной архитектуры…

– Любишь же ты фотографирование, – улыбнулся Никки.

– Через век-другой нас не станет, – развел я руками. – А фотографические карточки останутся. Не знаю, как тебе, но мне приятно думать, что кто-то спустя века будет на эти фотографии смотреть.

– Поэтому ты снимаешь шляпу? – спросил Георг.

– Она помешает потомкам любоваться моим мужественным лицом, – подтвердил я.

Николай с Георгом хохотнули, и я принялся их учить принимать эффектные позы.

…мы вернулись в гостиницу. Слуги меня помыли и переодели. Далее состоялся обед – постная диета соблюдалась и вчера, за ужином, и сегодня, за завтраком и обедом – по истечении которого было объявлено свободное время до ужина.

Поднявшись наверх, мы столкнулись со ждущим лифта Шевичем. Никки не удивился,

а я спросил:

– Покидаете нас, Дмитрий Егорович?

– Так точно, Ваше Высочество, – поклонился он. – Получил предписания от его Высокопревосходительства Министра иностранных дел Гирса и незамедлительно отправляюсь с ними в Токио.

– Какие? – заинтересовался я.

– Жоржи, далась тебе эта дипломатия, – влез «беспечный ездок» Николай. – Дмитрий Егорович, буду ждать нашей встречи в Нагасаки.

Что ж, я и так знаю – в ультимативной форме требовать права для русской эскадры заходить в любой японский порт, что станет кульминацией долгой истории о похождениях многоопытного дипломата Шевича в необычной стране Японии.

– Я буду ждать ее еще сильнее, Ваше Императорское Высочество, – поклонился Шевич снова.

Мы разошлись по номерам, слуги снова меня переодели, я прилег на мягкий диван под открытым окном – сетка помогает от кровопийц – и спросил:

– Андреич, Карлуша и Кирил ходили в город?

– Велите позвать? – замаскировал он утвердительный ответ.

– Зови, – махнул я рукой.

Илюха эту историю много раз рассказывал, даже я запомнил. До назначения в Японию Шевич много лет верою и правдою, аки мой Андреич, тянул дипломатическую лямку в Европе, так что я нисколько не иронизировал, называя его «многоопытным». Увы, опыт в этом случае сыграл дурную службу: что Петербург, что Париж, что Лондон – это, что бы там кто не думал, примерно одно и то же. Дворянство – тем более: повязанные многовековыми родственными, деловыми и политическими нитями, далеко не все из них к этим временам утратили феодальное понимание своего класса. Дворяне – как бы над быдлом. Англичане и Французы доминируют в том числе и из-за того, что первыми сообразили построить национальные государства, и теперь пользуются доверием менее прогрессивных соседей. То самое хваленое «рыцарство» наших монархов не раз било по русскому народу – другие-то смотрят на мир прагматично.

В общем, попав в Японию, Шевич не понял, что оказался в другой цивилизации. Гражданские войны в Японии отгремели совсем недавно. Реставрация Мэйдзи завершилась успешно: страну объединили, замаскировали феодальную верхушку ширмой в виде парламента, построили какую-никакую промышленность, и теперь хищно косятся на Север, мечтая о колониях.

Невозможно за одно поколение всему тридцатимиллионному населению Японии – примерная цифра, точной не помню – перепрыгнуть от без пяти минут неолита к модерну. Образованные и богатые – они да, смогли вестернизироваться. Большая часть населения, однако, до сих пор смотрит на мир как их предки тысячи лет для этого. В частности, очень важно учитывать «божественное происхождение» Императорской династии.

Конец ознакомительного фрагмента.