Главное в жизни
Шрифт:
– Надо будет разобраться… – услышала она, прежде чем уснуть.
Девушку по имени Валерия Ивановна Зайцева, как было установлено из документов, доставила скорая, но вот она сама, когда находилась в сознании, принималась как-то очень лихо заканчиваться, что нормой, разумеется, не было. Вот только причины этого от врачей ускользали. Да и не было никакого желания разбираться с этими причинами, если бы не водитель скорой, что её привёз.
Вернувшись после смены домой, Сергей рассказал маме о девушке, но та только кивнула, лишь слегка улыбнувшись, что обычным не было и значить могло что угодно. Это заинтересовало старлея, потому, всё ещё считавший себя по привычке офицером, он решил
– Непонятно, – покачал головой реаниматолог. – Пока спит – всё хорошо, как просыпается – начинается «ламбада».
– Значит, мысли одолевают, – пожал плечами Сергей. – У неё в вещах портрет есть, в пластик запаянный. Если поставить так, чтобы она видела, может и помочь.
– А может и нет, – резонно заметил врач. – Поди знай, отчего она на свет полетела. Так что опыты ставить не будем.
Реаниматолог был прав, поэтому Леру держали, в основном, во сне, чтобы дать зажить шву после операции, да и попытаться разобраться. Тут очень помог психиатр, поговоривший с девушкой. Правда, об итогах беседы он никому не рассказал. А Леру ждал очередной удар судьбы. Почему-то эта злая тётка каждый раз била зло, наотмашь, не оставляя шанса подняться и хоть как-то прийти в себя.
Постепенно девушка начала чувствовать руки, даже пыталась ими что-то делать. Психиатр её просто напугал, объяснив, каково живётся в психиатрической клинике, поэтому Лера решила не рисковать. Как связана психиатрическая клиника с тем, что она начинает умирать, едва только подумает о случившемся, Леру не взволновало. Но вот ноги…
– Скажите, это нормально, что я не чувствую ног? – поинтересовалась у лечащего врача Лера.
– Пока да, – улыбнулся ей мужчина, но девушка почувствовала фальшь.
Как он отвёл взгляд, как напряжённо говорил… Было в этом что-то настораживающее. Лера не хотела думать о том, что судьба может оказаться настолько жестокой, но шли дни, заживал шрам, она уже сама могла поесть, вот только ног будто и не было.
Настал день, когда врачи всё-таки решились сказать Лере правду. Видимо, убедившись, что она вполне стабильна, лечащий врач пришёл к ней, присел на стул рядом и, вздохнув, посмотрел девушке в глаза. Увидев жалость во взгляде доктора, Лера почувствовала, как внутри неё всё будто покрылось льдом. Предвестником приступа подступил страх.
– Иногда бывает так, – начал врач, явно не понимавший, как ему объяснить случившееся, – что от сильного испуга или стресса отнимаются ноги.
– Я… не могу… ходить? – в три попытки произнесла Лера.
– Из-за испытанного тобой… стресса… – заговорил лечащий врач, – голова забыла, что есть ноги. Это пройдёт само.
– Или не пройдёт, – помертвевшим голосом закончила за него девушка.
Это был конец. Такого сокрушительного удара судьбы Лера не ожидала. Ей было некуда идти, а теперь она была… Произнести это слово было страшно до ужаса, до паники, отчего бултыхнувшееся куда-то вниз сердце девушки вновь попыталось остановиться, но её опять спасли. Непонятно, зачем – теперь Лера не видела смысла жить. Она замерла где-то внутри себя, погрузившись в отчаяние, будто в воды холодного озера. Это была катастрофа.
Врачи, впрочем, так не считали. Они обучали девушку пользоваться коляской, которая, как была уверена Лера, останется теперь с ней навсегда. До самого конца жизни, которого вряд ли придётся долго ждать. Своему бывшему, её предавшему, она такая точно не была нужна, а родители… В том, что родители её не примут, Лера не сомневалась ни минуты. Это значило – ей негде жить. Такую, какой она стала, никто не примет, да даже не посмотрит!
Так прошли ещё две недели, а потом Леру
Она замерла чуть ли не на самом выезде с больничной территории, опустив руки. Ехать куда-то не было сил. Хотелось просто умереть, но Лера понимала, что мысль это плохая, потому что всё равно спасут, и будет только хуже. Поэтому она просто упёрлась взглядом в кроны деревьев, впав в какое-то странное оцепенение. Мыслей не было никаких, а её саму будто бы не видел никто, отчего девушка, пережившая очередную катастрофу, но не сумевшая с ней справиться, погружалась всё глубже в себя.
Лера не увидела въехавшую во двор больницы машину скорой помощи, не услышала скрипа тормозов, она просто смотрела на небо, на кроны деревьев, на облака и прощалась с этим миром, не надеясь уже выжить. Но вот подбросивший коллегу до больницы Сергей был иного мнения. Девушку он, разумеется, узнал, хотя сейчас она труп уже не напоминала. Разве что глаза… В прошлом старший лейтенант такие глаза видел не раз, поэтому сразу же понял, что испытывает Валерия. Имя её он знал из документов, вот только, что произошло – нет.
Судьба, казалось, хотела дать шанс им обоим. Ему – обрести смысл жизни в заботе о девушке, а ей – шанс всё-таки жить. Сергей, разумеется, об этом не думал, он просто поднял коляску вместе с удивительно лёгкой девушкой в машину, фиксируя её там специальными ремешками. Лера всё так же сидела, безучастно глядя куда-то вверх, и на внешние раздражители не реагировала. Рыкнув мотором, пожилой рафик развернулся, чтобы укатить из опустевшего больничного двора.
Глава третья
– Первая, третья, седьмая, восьмая, девятая, тринадцатая, двадцать девятая и психи 3 ! Быстро на вызов! – сообщил висящий «матюгальник». – Поехали! Спецы 4 ! Бегом!
Салон и кухня моментально опустели, в коридоре выстроилась очередь к окошку диспетчерской. Врачи получали карточки вызовов, а Сергей медленно двинулся к машине. На время отпуска Марьи Фёдоровны, к нему переселили педиатрическую бригаду, правда номер менять не стали, поэтому доктору Альперовичу и его верной фельдшерице Свете по прозвищу Малыш предстояло привыкать к новому номеру.
3
Психиатрическая бригада.
4
Специальная бригада – кардиология, реанимация и т. п.
Усевшись за руль, Сергей оставил дверь открытой, прислушиваясь к разговорам врачей, уже получивших карточки вызовов и выходящих во двор. Он здесь знал уже каждого, да и его знали и уважали как молодого, но классного водителя. Ездить с педиатрией Сергею неожиданно понравилось, тёплая какая-то оказалась бригада, хоть и не без своих нюансов.
– На что едешь? – поинтересовался у Альперовича Васька из девятой. Несмотря на свои почти тридцать, он так и остался для всей подстанции просто Васькой. Его отчество, наверное, только Гром и знал, ну, или начмед, которой это было положено по должности. Громом называли начальника подстанции, причём все, ибо голос у него был, по мнению Сергея, похож по громкости на танковый дизель.