Главный конструктор
Шрифт:
К созданию скоростных самолетов Коммунистическая партия решительно привлекла молодых конструкторов С. В. Ильюшина, А. С. Яковлева, С. А. Лавочкина, Ар. И. Микояна. Загорелся смелой идеей создать сверхскоростной истребитель и Сергей Павлович. И конечно, он мечтал сделать это на базе зарождавшейся ракетной техники.
Соединение планера с ракетным двигателем Сергей Павлович уже давно не считал самоцелью. Этот проект остался только как опыт, как момент более широкого плана создания ракетных летательных аппаратов.
У него и у его ближайших помощников, и в первую очередь у Е. С. Щетинкова, сложилось четкое представление
— Тут все может быть рекордным, — не раз говорил Сергей Павлович.
Как же представлялись Королеву подходы к постройке ракетного самолета? Об этом ясно говорит проект, разработанный в 1936 году им совместно с Е. С. Щетинковым. Они предлагали выполнить целую серию логически связанных экспериментов и конструкций. Первым шагом они считали создание ракетного самолета-истребителя РП-218. Он рассчитывался на полет на высоте 9 километров.
Причем авторы проекта не ограничились умозрительными представлениями, а тут же начали разработку конкретного образца такого аппарата. Они рисовали его внешний вид, рассчитывали конструкцию. Нередко засиживались в институте допоздна, а потом все вместе шли на квартиру к Королеву. Чтобы не стеснить Ксению Максимилиановну, Сергей Павлович ласково предлагал ей:
— Может, ты пойдешь почитаешь что-нибудь в другой комнате, а мы побеседуем здесь по-мужски. — И обезоруживающе улыбался. Жена понимала все и уходила. А Королев, Щетинков, Палло, оставшись одни, сразу же приступали к обсуждению своих замыслов. А на следующий день их замыслы ложились чертежами на листы ватмана. И все явственнее из этих чертежей проступали контуры будущего истребителя, оснащенного, по мысли конструкторов, не одним, а связкой из трех ракетных двигателей с общей тягой 900 килограммов.
В дальнейшем конструкторы предполагали поднимать истребитель РП-218 с помощью тяжелого самолета-матки километров на восемь, а уже там он должен был стартовать в самостоятельный полет. За короткое время он должен был набрать высоту 25 километров и затем совершить посадку на землю.
Следующим шагом конструкторы считали достижение на ракетном самолете рекорда дальности. И еще один этап обсуждался ими — перспективный вариант высотной машины. Она, по их расчетам, должна была подниматься на высоту 53 километра.
Да, большие замыслы вызревали в отделе С. П. Королева, в лабораториях РНИИ. Многие черты тех замыслов угадываются в современных опытах со стартами ракетопланов с борта самолетов и достижении больших высот…
В июле 1936 года технический совет РНИИ рассмотрел эскизный проект ракетоплана 218, выполненный С. П. Королевым и Е. С. Щетинковым, и утвердил программу работ в этом направлении на ближайшее время. В решении совета говорилось: «Отделы института должны предусматривать работу по 218-му объекту в планах 1937 года как одну из ведущих работ института».
Для начала решено было построить ракетоплан-лабораторию РП-318-1. Число 318 появилось вместо 218 из-за того, что ракетная тематика была передана из второго отдела в третий. Туда же перешел и Сергей Павлович. Отделы в РНИИ вообще были ликвидированы, вместо них введены группы. И тут пришла очередь стоявшего без дела планера Королева СК-9. Ему предстояло первому из советских летательных аппаратов получить ракетное
С добрым чувством смотрел Сергей Павлович на вытащенный из ангара длиннокрылый планер. В лучах яркого солнца он выглядел неказисто, краска на крыльях поблекла, на фюзеляже царапины.
«Да, дружище, ты изрядно обветшал, придется тебя осмотреть и подремонтировать, — подумал Королев, погладив рукой по шершавой плоскости. — Как-то ты будешь чувствовать себя в соседстве с огненной струей? Теперь на меня ложится двойная ответственность — и за тебя, и за себя».
Планер подновили, покрасили. Он приобрел внушительный вид, особенно когда на него в конце фюзеляжа установили двигатель, прикрытый специально изготовленным капотом-обтекателем.
Первоначально на ракетопланере стоял двигатель ОРМ-65 с максимальной тягой 175 килограммов. Этот двигатель, созданный Валентином Петровичем Глушко с высокой степенью искусства и опытности, был по многим показателям этапным. Он не раз и не два опробовался на стенде. Управляли его запуском из-за броневой плиты для безопасности.
Отчет об испытании 16 декабря 1937 года сохранился и воспроизведен в книге «Пионеры ракетной техники».
«…У стенда Глушко, Королев и их ближайшие помощники. В трубопроводы залиты компоненты — азотная кислота и керосин. Лаборант Волков ввертывает в гнездо головки двигателя зажигательную шашку и подсоединяет электропитание. По прибору установлено пусковое давление, электроцепь замкнута и кнопка на ручке управления нажата. Оранжевым светом вспыхивает контрольная лампочка, и тут же Волков сектором газа открывает доступ в двигатель топливу. Извергая из сопла огонь, ОРМ оживает, и довольным конструкторам кажется, что он по-своему поет. Шли секунды, а двигатель работал ровно, надежно. Истекла минута, еще 30 секунд. Глушко дал сигнал закрыть пусковой воздушный кран. Сразу же упало давление, под действием которого компоненты подавались в камеру сгорания. Еще движение руки лаборанта — и закрылись топливные краны. ОРМ сразу остановился.
Стали осматривать двигатель и системы питания — все в порядке. За 92 секунды было израсходовано почти 40 килограммов окислителя и 10 килограммов топлива».
Может, после этого удачного огневого испытания Глушко и Королев поспешили заявить о готовности ОРМ к подъему в воздух на планере? Нет, так легко подобные шаги они не делали. Было решено провести на стенде еще десятка два испытаний, чтобы как можно лучше отработать запуск и остановку.
Во время одной из последующих проб после остановки двигателя у его сопла конструкторы заметили слабое пламя, горевшее в течение двух-трех минут. «Отчего бы это?» — задумались они. Ответ нашли быстро: неплотно закрывался топливный кран. Приняли меры, повторили многочисленные опыты, и Королев решительно записал в отчет:
«Отработка запуска двигателя, произведенная в период с 25 декабря 1937 года по 11 января 1938 года во время 20 огневых испытаний, происходила все время нормально, без каких-либо неполадок или отказов. Двигатель запускался сразу, плавно, работал устойчиво и легко останавливался… Отработку запуска двигателя на ракетоплане 318-1 считать законченной».
— Теперь будем подниматься на новые ступеньки, — обращаясь к испытателям, сказал Сергей Павлович и, как обычно, добавил шутливо: — «Сегодня всему наступает пора, что бредом казалось вчера».