Главный приз — любовь
Шрифт:
— Привет, Меньшее Из Двух Зол, ты как?
Соседи прозвали так Люка потому, что он был наиболее спокойный из братьев. Услышав детское прозвище, тот улыбнулся:
— Я в порядке. — Но круги под глазами и болезненная худоба говорили об обратном. Последний год, со дня смерти Мэри, Люк не был в порядке.
К машине со скучающим видом подошла одиннадцатилетняя Эмили. В ее руках болтался пакет из магазина «Товары для подростков».
— Привет, дядя Марк.
— И тебе привет, утенок.
— А теперь признавайся, — Люк кивнул на RV и вытащил коробку с печеньем, — ты организовал там свой
— Лучше.
Люк подождал, пока Эмили скроется в ближайшем магазине:
— Лучше, чем веселые девчонки в коротких юбочках, обожающие атлетически сложенных мужчин?
— Ну, от атлетического сложения мало что осталось. Сидячая работа в офисе… — Еще до того как Марк закончил фразу, он успел пожалеть, что она вообще сорвалась у него с языка. Офиса больше не существовало, и было жестоко напоминать об этом брату. Марк почувствовал себя ничтожеством. Он и дальше поступил как ничтожество: постарался замять сказанное и сделал вид, что никто ничего не заметил. — Как бы то ни было, здесь есть несколько человек, без общества которых я бы легко обошелся, но кое-кто помогает мне скоротать время.
— В постели или за игрой в шашки?
— Это Клер Ричарде.
— Клер? Амазонка?
— Она стала очень женственной, — с улыбкой произнес Марк.
Люк с удивлением взглянул на него:
— Похоже, ты относишься к ней серьезно. На тебя не похоже.
— Возможно, я наконец повзрослел. — Даже родной брат воспринимает его как плейбоя, чего уж ожидать от остальных?
— Да, тебе нужна женщина, которая смогла бы помочь тебе остепениться. Мэри была… — Люк резко оборвал фразу.
Марк остро почувствовал, как волна горя захлестнула брата. Он так много хотел ему сказать, но не знал, с чего начать. Можно было начать со слова «извини». Извини, что я потерял огромные деньги, извини, что спустил в туалет все наши начинания, извини, что из-за меня тебе и Эмми пришлось почти пешком возвращаться в Мерси. Извини. Просто и коротко.
Марк провел ладонями по лицу и ничего не сказал. Черт, он обязан выиграть этот RV! Они уедут в Калифорнию, продадут его и попытаются начать все заново. Может быть, тогда ему удастся приподняться в своих глазах и в глазах тех, кто перестал в него верить.
— Кстати, о взрослой жизни: сегодня в полночь наша Кэти родила двойню: мальчика и девочку. Поздравляю, количество племянников неуклонно возрастает.
— Родила? Вот это здорово! Да, они с Мэттом времени даром не теряют, меньше года женаты — и такой результат! — Мысль, что его маленькая сестренка выросла и обзавелась собственной семьей, усилила переживания Марка.
— Она сказала, что видела тебя в вечерних новостях и это спровоцировало роды. Никто не ожидал, что о вас будут делать специальную передачу. Станешь звездой экрана.
— Да, здесь крутится один репортер, который сует нос в чужие дела.
— Пожалуй, нам пора идти. К началу учебного года бабушка с дедушкой подарили Эмили чек на приличную сумму. Ей не терпится размотать денежки. — Люк отыскал дочь взглядом, она стояла у примерочной в соседнем магазине. — Боюсь, это не займет много времени.
— Ладно, спасибо, что зашли, — засмеялся Марк.
Люк кивнул на RV:
— Желаю победы. Может, пока ты здесь, поработаешь над обучающей
Некоторое время назад, перед тем как приступить к очередному руководству, Марк обращался к этой теме, но у него ничего не вышло. Получалась тарабарщина, и он прекратил попытки, сомневаясь, что вообще возможно создать подобную программу.
— Потрясающе, я не знал, что ты этим занимаешься. У меня получалась сплошная ерунда.
— Зато у тебя есть кое-что другое: ты можешь объяснять сложные вещи простыми словами — так, чтобы люди при этом не чувствовали себя идиотами. Я понимаю, что сейчас ты занят руководством, но наша идея с обучением… — Люк поскреб подбородок. — Помнишь, вначале я отнесся к этому скептически, но сейчас, с хорошим учителем…
— И кто же выступит в роли хорошего учителя?
— Ты. — Он усмехнулся. — Да, да, не возражай, желание сделать все понятным всегда раздирало тебя изнутри. Если я напишу программу на сленге компьютерщика, а тебе удастся переделать ее во что-то, понятное обычным людям, удача в наших руках. Подумай об этом.
— Возможно.
— Не возможно, а точно. — Люк опять взглянул на дочь, которая за стеклом ближайшей витрины увлеченно рылась среди развешанной на плечиках одежды. — Если хочешь приодеться, обратись к нашему отцу. — И, не поднимая глаз на Марка, добавил: — Я устроился на сталелитейный завод.
Марк некоторое время внимательно рассматривал ступеньки RV, потом тихо произнес:
— Но мы оба знаем, что ты способен на большее.
— Мне не приходится особенно выбирать — я должен содержать Эмили. А работа на заводе оплачивается лучше, чем сбор кукурузы в Индиане.
Люк произнес это так, словно речь шла о самых обыденных вещах, но Марк прекрасно знал, каким выдающимся, глубоким умом ученого обладал его брат. Умом, достойным Нобелевской премии. И вот теперь, вместо того чтобы водить мышкой по коврику, он будет плавить сталь. И еще Марк знал, что в происходящем виноват он, который подвел брата в самый трудный для него период.
Люк помахал на прощание и присоединился к Эмили, оживленно обсуждающей что-то с продавщицей. Поникшие плечи Люка резко контрастировали с быстрой жестикуляцией дочери. Марк отдал бы все за возможность повернуть время вспять и снять ношу, которую выпало нести его брату.
— У тебя такой вид, будто ты думаешь о слабительном коктейле Милли.
Клер уселась позади него, скрестив ноги, и протянула тарелку с сырными шариками. В другой руке она держала пластиковую упаковку с малиновым соусом.
— Вот, попробуй, собственного приготовления.
— Когда ты успела? Принесла с собой?
— В моем чемодане еще много интересного, кроме шампуня. — Клер засмеялась, макнула сырный шарик в соус и положила в рот. Она распустила свой хвост, и золотистые волосы рассыпались по плечам, шелковой волной обрамляя лицо и прикрывая треугольный вырез белой футболки с забавной надписью «Женщины имеют право». — Я известный любитель всяческой ерунды вроде чипсов и сухариков. Единственное, чего мне недостает — это печений твоей мамы. И раз уж о них зашла речь, позволю себе напомнить, что сегодня ты задолжал мне три штуки.