Главный пульт управления
Шрифт:
– Случилось, – ответил начальник, осуждающе поджал губы и замолчал.
– Что случилось-то? – не выдержал встревоженный майор. – Гоша, говори уже!
Подполковник сдвинул брови и веско произнес:
– Человек пропал.
Сказав это, Георгий Иванович коснулся лежащей перед ним папки. Сделал он это с такой осторожностью, будто перед ним находилась не изделие из пластика, а включенная электроплитка.
– Ну, что ж, пусть милиция ищет. Ее работа, – на всякий случай сказал майор.
– Милиция и без тебя знает, что ей делать, – осуждающе дернул бровями подполковник. –
– Что за человек пропал? – послушно спросил Ефим. И отчетливо ощутил, как его Интуиция забеспокоилась и завозилась в своем темном жилище.
Пигот раскрыл огнеопасную папку, опустил в нее нос и начал читать:
– Чапель Юрий Федорович. Помощник генерального директора «Рособоронэкспорта» по особым поручениям. В прошлом – сотрудник министерства обороны.
Он вынул из папки лист бумаги и протянул Ефиму:
– Ночью по электронной почте из «Рособоронэкспорта» прислали.
На листе был напечатан портрет мужчины в белой рубашке и темном галстуке.
Ефим вгляделся.
Возраст – где-то между тридцатью пятью и сорока пятью годами. Овал лица – правильный, нос – прямой, подбородок – отчетливо выражен… Все хорошо, но как-то не очень индивидуально… Разве что глаза поставлены чуть ближе к переносице, чем нужно… Да в линии рта есть что-то такое… капризное, что ли? Вообще в выражении лица присутствует ощущение собственного превосходства. Словно человек знает о вас нечто такое, чего вы сами не знаете. И это позволяет ему думать: «вы у меня в руках».
– Да, серьезный гражданин… – оценил майор. – Что же ему у нас понадобилось?
– Неделю назад он прибыл по официальной командировке «Рособоронэкспорта» на Машиностроительный завод имени Бачурина. Поселился в заводской гостинице. Утром на следующий день встретился с директором завода и главным инженером. Обсуждались вопросы производства запчастей для танков «Т-80», которые, возможно, будут по контракту поставляться в Индию.
Пигот лизнул палец, перевернул лист в папке и продолжил:
– По свидетельству дежурных охранников завода, Чапель в тринадцать тридцать пять покинул здание заводоуправления. После этого – пропал.
– Как это пропал? – поинтересовался майор.
– Как пропадают? – не поднял глаз подполковник. – В гостиницу не вернулся. Никто его после заводоуправления не встречал. Исчез.
Пигот помолчал, как бы предлагая майору оценить услышанное.
Майор оценивал.
– Милиция опросила всех кого могла, – продолжил Пигот. – Ничего. Человек, как сквозь землю провалился. И не просто человек, – подполковник поставил торчком указательный палец. – Секретоноситель! Чапель имеет допуск к режимной документации всех уровней секретности. Сегодня утром из Москвы звонили, из Главного управления. Просили внимательнейшим образом разобраться. Так что, уважаемый Ефим Алексеевич, не только милиции с этим делом придется возиться, но, дружище, и нам с тобой.
– Да, я уж понял, – кивнул майор.
Пигот пригладил зачесанные назад рыжие волосы, снял узкие очки без оправы. Затем вытащил свое грузное тело борца-классика из кресла и подошел к окну.
Напротив
– Ай, да что ж такое! – обычно сдержанный Гоша неожиданно резко взмахнул рукой. – Ну, уродиться же такое чудо! И обязательно в органы служить идет! Вот ни куда-нибудь! Обязательно – в органы!
Заинтригованный майор слегка приподнялся со стула и тоже взглянул в окно.
Внизу располагалась управленческая стоянка для служебных автомобилей. В ровную шеренгу покинутых офицерами легковых машин, пыталась втиснуться японская «Хонда», похожая на отполированную морем гальку. И своим тяжелым задом она так и норовила толкнуть в борт красную «десятку».
«Десятка» принадлежала Георгию Ивановичу Пиготу. А «Хонда» – капитану отдела наружного наблюдения Сереже Челенкову. Сергей был известен среди офицеров управления своей фантастической невезучестью за рулем. Ничего особенно неприятного с ним не случалось, но редкую неделю кто-нибудь из автолюбителей не мял его «Хонде» бока, или он сам не целовал в борт или багажник подвернувшуюся ему автомашину.
Теперь утрата девственности явно нависла над чисто вымытой и почти новой Гошиной «десяткой».
– Да, что же это такое, наконец! Ну, выворачивай же вправо! Выворачивай! – шептал Гоша, наблюдая за маневрами невезучего капитана.
Удивительным было то, что Челенков заслуженно считался лучшим стрелком управления. И даже неоднократно занимал призовые места на межобластных соревнованиях офицеров безопасности по стрельбе из табельного оружия. Из этого следовало, что и с глазомером, и с твердостью руки, и с хладнокровием у него – все в порядке. Однако, как только он садился за руль, все эти прекрасные качества куда-то улетучивались, словно туман под солнцем.
– Ну! Ну! Ну! Еще немного! – гипнотизировал невидимого водителя «Хонды» Пигот.
Ефиму показалось: через секунду подполковник сорвется с места, выскочит из кабинета и, не дожидаясь, пока на третий этаж прибудет неторопливый управленческий лифт, словно сброшенный вниз мешок с цементом, покатится к выходу, подпрыгивая и переворачиваясь на каменных ступенях лестницы.
Но тут неудачливый водитель, наконец, благополучно втиснулся в разноцветный ряд легковушек, все-таки не задев борт испуганной «десятки». Начальник отдела даже покрутил головой, сбрасывая напряжение.
Потом он вытолкнул из груди воздух, скопившийся во время наблюдения за рискованными автомобильными маневрами, повернулся к Ефиму и уже обычным ровным голосом спросил:
– У тебя информаторы на Машиностроительном есть?
– Естественно, – чуть обиженным тоном, ответил Мимикьянов. – Я ж тебе в рапорте писал.
– Ну, да, ну, да… – покивал головой Пигот. – И что, толковые люди?
– Неплохие.
– Слушай, как это тебе удается? – склонив голову набок, посмотрел на подчиненного Георгий Иванович. – Рубахой-парнем тебя не назовешь. Наоборот, есть в тебе что-то такое… отталкивающее, я бы сказал. С агентурой ты особенно не пьешь. Спецфонд сверх нормы не транжиришь. А внештатники на тебя пашут прямо, как дачники на своем участке… Как ты это делаешь, а?