Главный ресурс Империи [сборник]
Шрифт:
Он отвлекся, чтобы включить коммуникатор, попутно еще раз шикнув на Вартиуса, и начал сыпать резкими отрывистыми словами:
— Одиннадцатый. В ходе выполнения учебного задания на поверхности обнаружено тело человека. Статус не определен. Координаты…
Флаус замолчал ненадолго и продолжил:
— Понял. Нет, не шевелится. Похоже, мы кого-то накрыли с «Айрис». Не знаю. Судя по одежде — гражданский. Я съемку непрерывно веду, сейчас перекину на ваш канал. Ясно. Да, понял, сажусь.
Вартиус настороженно прислушивался, затаив
И неужели они сейчас совершат посадку? Может, получится уговорить Флауса взять его с собой наружу?
Прошло несколько невыносимо долгих минут, и наконец катер еле заметно содрогнулся.
Поверхность. Флаус снова заговорил, докладывая на «Айрис»:
— Совершил посадку. Ясно. Попробую.
Он выключил коммуникатор, отстегнулся и, обернувшись к Вартиусу, торопливо и зачем-то вполголоса зачастил:
— Слышал? Я наружу, надо глянуть, что там да как. Сиди тихо, можешь пока на мое кресло перелезть, хоть ноги распрямишь. Не понимаю, как ты там вообще уместился? Ладно, не переживай, коммуникатор я с собой заберу. — Он сделал паузу и озабоченно вгляделся в Вартиуса. — Все, жди меня и ничего не трогай. Нам надо будет постараться убраться отсюда до прибытия эвакуатора, если он понадобится, конечно. Понял?
Вартиус молча кивнул, и Флаус добавил неожиданно потеплевшим голосом:
— Главное, не бойся. Я скоро вернусь.
Катер сел где-то справа, заставив Энди немного расслабиться.
Хорошо, хоть не стали стрелять сразу, на всякий случай. Любопытство — именно на него и рассчитывал Энди.
Любопытство и беспечность.
Он покрепче сжал камень, спрятанный под животом. С левой рукой пришлось изрядно повозиться, но из-за этого поза получилась еще более неестественной. Чего, собственно, ему и требовалось.
На ум некстати пришла фраза: «Живые так не лежат». Энди сжал зубы — ну уж нет, он еще поборется.
— Эй? Живой?
Дурацкий вопрос. Заданный с дурацким валлийским акцентом.
Голос молодой — это хорошо. Молодости свойственна беспечность.
— Эй? Слышишь?
Нужно выждать. Заставить подойти его поближе.
— Эй!
Шаги совсем рядом. Тело — словно сжатая пружина, кажется, тронь — и сорвется. Кровь стучит в уши набатом, заставляя и так полуоглохшего Энди изо всех сил прислушиваться к происходящему.
Тычок в бок. Явно ногой, значит — стоит рядом. Сядь, тьма тебя накрой. Сядь. Посмотри, что со мной.
Энди понял, что шевелит губами, и чуть было не сказал последнюю фразу вслух. Он одернул себя и еле слышно застонал.
Сядь. Посмотри.
Человек рядом присел на корточки.
— Эй?
Голос, в котором проскальзывают нотки тревоги, совсем рядом. Пора? Нет, еще секунду.
Чужая рука переворачивает его тело. Непокрытая, коротко стриженная голова. Настороженный взгляд.
— Жив?
Вот
Энди оскалился и ударил. Ударил не сдерживаясь, как следует, еще даже до соприкосновения зажатого в руке камня с виском валлийца зная, что не промазал.
В голове эхом билось последнее услышанное слово.
«Жив?»
Конечно, жив.
А вот человек, лежащий перед ним и осмелившийся сомневаться в этом, — мертв.
Он с каким-то животным криком налетел на завалившегося валлийца и, стоя на коленях рядом, нанес еще несколько ударов прямо по голове, превращая его лицо в страшную и несуразную маску.
Этот дурак даже не вытащил лазерник.
Тем лучше.
Правую руку неожиданно свело судорогой от перенапряжения, и Энди выронил зажатый в ней камень, скользкий от пота и крови.
Внутри было как-то… пусто.
Он выпрямился и, глядя на стоящий неподалеку катер, неожиданно для самого себя расхохотался. Понимая, что это сильно смахивает на истерику, но не в силах остановиться.
Одноместный патрульный катер. Вода, аптечка первой помощи. Коммуникатор.
Все, о чем только можно было мечтать.
Он запрокинул голову, уставившись в небо и чувствуя, как напряжение последних сумасшедших суток покидает его.
Пожалуй, он все-таки выберется.
Ужасный человек с залитым кровью лицом беззвучно смеется, стоя над лежащим Флаусом и кривя губы в издевательской ухмылке. Камера послушно транслирует на экран его горящие глаза, что, кажется, вперились прямо в Вартиуса, намертво пригвоздив того к креслу.
Рваная, грязная одежда, висящая на теле несуразным мешком. Жуткая, непомерно распухшая рука, словно огромная нечеловеческая клешня.
Вартиус понял, что в кабине отчетливо слышно только его частое дыхание, и от этого стало еще страшнее.
Человек на экране пошатнулся и, слегка споткнувшись о лежащее тело, медленно, припадая на одну ногу, направился к катеру.
Вартиус сжался в кресле.
Паника родилась в районе груди, холодным облаком растекаясь по всему телу, и он впал в какой-то ступор, отрешенно смотря на неспешно бредущую фигурку.
Неспешно, но неотвратимо. Словно в одном из кошмаров, когда знаешь, что надо сорваться, бежать, но вместо этого просто стоишь на месте, скованный безотчетным страхом.
«Главное, не бойся».
Вартиус всхлипнул, и этот звук словно освободил его. Глаза неожиданно заволокло каким-то туманом, предметы вокруг потеряли четкость и стали призрачными, нереальными.
Как во сне.
Грязное, оранжевое пятно на экране. Просто пятно, ничего страшного.
«Бывает, что стрелку необходимо выбрать цель в ручном режиме. Гляди, вот оранжевая, специально выделяющаяся кнопка, такая есть практически на каждом военном терминале любого валлийского корабля».
Голос отца звучит где-то рядом, словно за спиной.