Главред: назад в СССР 4
Шрифт:
— О, какие люди! — горячо поприветствовал меня будущий легендарный постановщик. — Евгений Семенович, рассказывайте! Константин Филиппович, интриган эдакий, молчит!..
— Да вот кино снимать будем, — я улыбнулся и показал на затихших ребят. — С юными талантами. Нужны актеры и опытный режиссер в пару молодому коллеге.
— А кто у нас за режиссера? — Владимирский деловито осмотрел аудиторию.
— Я, — вихрастый Дима, похожий на Бориса Джонсона, встал и взволнованно вытер вспотевшие ладошки о брюки.
— Очень приятно, коллега, — если Филипп Артемович и притворялся, то делал
— И… — Дима все-таки немного запнулся, но быстро пришел в себя. — Мы можем поговорить с актерами?
— Мы собираемся в восемь вечера, — развел руками Владимирский. — Вряд ли ваши родители согласятся держать вас тут до этого времени.
— Давайте так, — я вмешался. — Филипп Артемович, вы можете попросить актеров специально прийти на занятие кинокружка?
— Конечно, — кивнул режиссер.
— Игорь Маркович, вы тогда пока занимайтесь с ребятами съемками первого фильма, все равно снимать параллельно два не получится. А следующее занятие можно будет совместить с кастингом… с подбором актеров.
— Отлично! — Яблоков широко улыбнулся, сверкая белыми зубами сквозь заросли черной бороды.
— Я тоже согласен, — добавил Владимирский.
— Что ж, — сказал я. — Завтра я позвоню вам, Игорь Маркович, и сообщу, когда, кто и где вас будет ждать со съемками. А сейчас, прошу прощения, вынужден вас покинуть. Скоро начнется собрание клуба «Вече», мне нужно быть там.
Хорошо, что посмотрел на часы. Насыщенный сегодня у меня день! Впрочем, в последнее время по-другому и не бывает.
Глава 12
Выглянув в холл, я с облегчением выдохнул. Разношерстная публика, собравшаяся на очередное заседание, мирно беседовала несмотря на политические разногласия. Бабушка Кандибобер со своей неизменной сумкой что-то увлеченно рассказывала отцу Варсонофию и Зое Шабановой. Якименко и Сало, сосредоточенно кивая, слушали Васю Котикова. Остальные тоже разбились на несовместимые, казалось бы, кучки: Жеребкин и Громыхина — с Котенком и Леутиным, паранормальщики — с директором Сеславинским и Никитой Добрыниным, у которого, кстати, сегодня дебют. Будет рассказывать про кино и заодно объяснит, зачем в доме культуры еще один кинокружок.
— Здравствуйте, Евгений Семенович! — первым меня выцепил взглядом Котенок, которого я не видел уже почти неделю.
Странно — раньше меня не волновали такие вопросы, но после того, как главный городской диссидент стал мне фактически коллегой, мы стали встречаться чаще. А тут он вдруг куда-то запропастился, хотя до этого мы нередко обсуждали с ним опусы наших колумнистов. Видимо, прошлое собрание оставило между нами множество недосказанностей.
— И вам доброго вечера, Алексей, — тем не менее, я дружелюбно протянул ему руку, параллельно здороваясь с остальными. — Помните сегодняшнюю программу?
— Разумеется, — Котенок улыбнулся, блеснув стеклами затемненных очков.
— А где Фаина? — поинтересовался я, заметив, что отсутствие его подруги.
— Она сегодня не смогла подойти, — уклончиво ответил диссидент.
— Что ж, — я пожал плечами. — Жаль,
Кажется, в целом-то атмосфера стала более расслабленной и… дружелюбной, что ли. Если не считать напряженного Котенка, и не скажешь, что тут собрались настолько разные люди. Похоже, участники клуба постепенно становятся ближе. Во всяком случае, на бытовом уровне точно. А что касается идеологии и образа мыслей — тут главное всем понять, что действуем мы в интересах одной страны. Или как минимум одного общего города.
— А вот и вы! — раздался от входа в ДК подозрительно знакомый голос.
— А вот и я, — согласился я, повернувшись и увидев депутата Растоскуева. Надо же, пришел бросить мне вызов, не испугался! — Здравствуйте, Игнатий Захарович.
— И вам доброго вечера, — пробухтел народный избранник, довольно шустро подбежав ко мне. — Куда идти?
— Сюда, — я показал на дверь, куда как раз сейчас заходил Никита Добрынин с внушительным портфелем.
Растоскуев смерил меня изучающим взглядом и тут же проследовал за моим корреспондентом. Я мысленно улыбнулся и подумал, что вечер уже однозначно обещает быть интересным.
— Добрый вечер! — я еще раз всех поприветствовал, теперь уже больше формально, как начало собрания. — Рад сообщить, что у нас все больше людей, желающих вступить в аргументированную дискуссию. Я ведь правильно понял, Игнатий Захарович, что вы пришли к нам не из простого любопытства, а выразить свое мнение?
— Все вы правильно поняли, гражданин Кашеваров, — надменно произнес Растоскуев. — Мне подождать, пока все выступят? Или вы позволите мне сразу рубануть правду-матку?
— Серьезное заявление, — что-то в голосе Котенка меня смутило. — Я бы предложил голосование. Если большинство членов клуба согласится, мы бы уступили товарищу депутату пальму первенства. Как считаете, Евгений Семенович?
— Разумеется, все в рамках правил дискуссионного клуба, — подтвердил я.
— Тогда голосуем, — предложил Алексей. — Кто за то, чтобы дать высказаться Игнатию Захаровичу Растоскуеву? Ах да, простите, важное уточнение: в первую очередь.
— Я лично не хочу, чтобы вперед меня кто-то лез, — возмутилась бабушка Кандибобер. — Пусть ждет, сколько может. А не хочет — дверь вон там.
— Помягче, Аэлита Ивановна, — предложил я. — Значит, вы против. Остальные?
Не знаю, с чем это оказалось связано, но все единогласно отказались пропускать Растоскуева. Похоже, его надменный заход так или иначе задел каждого. И я это одобряю — пусть видит, к чему приводит такой уровень общения.
— Ах вот как! — воскликнул Игнатий Захарович, когда мы с Котенком озвучили ему результаты голосования. Хотя это тоже было больше формальностью, потому что он и сам наблюдал за процессом. — Значит, такая у вас свобода слова? Так вы цените чужое мнение? Да вы просто боитесь!
— Боимся? — уточнил я, сохраняя на лице и в голосе максимальное спокойствие. — И чего же?
— Боитесь правды! — Растоскуев вскочил со своего места. — У вас здесь, гражданин Кашеваров, настоящее сборище антисоветчиков! И вы сейчас всей вашей кодлой пытаетесь меня заткнуть!