Главы государства российского. Выдающиеся правители, о которых должна знать вся страна
Шрифт:
– И только?
– Может, со стороны еще кто работал. Ныне неурядица пошла, придет неведомо кто, и только не догляди, тотчас фарт у тебя весь слижет.
– Скажите, какая дерзость, – невольно рассмеялся пристав. – Ну, а Цыган с Истопником где?
– Николай здесь был, а Истопник без задних ног лежит. У него как отдых, так и загул.
– Мне до этого дела нет. Чтоб оба сейчас налицо были. Дело важное.
– Цыгана-то мы сейчас приведем. А с Истопником чего поделаешь, коли он вконец пьян?
– Ну, вы, без разговоров! – сердито крикнул трактирщик,
– Ты, Егор Терентьич. Известно, ты, – раздался робкий голос в толпе.
– То-то же! Сейчас же вытрезвить Истопника и вместе с Цыганом сюда.
Обедня в московском Благовещенском соборе. Художник Степан Шухвостов. 1857
Пока разыскивали Истопника, вливали в него усиленную дозу нашатыря, перед Хотинским предстал угрюмый и взъерошенный Николай Цыган.
– Ты вчера в Успенском соборе по карманам шарил?
– Мы работали.
– Ты мне не мыкай. Что за «мы» такое?.. Не манифест читаешь. Кроме тебя, кто там был?
– Егорка Истопник со мной ходил, потому его черед был… Да со стороны еще были, с Грачевки и из Марьиной рощи.
– Как же они туда попали?
– Да нешто мы аренду сняли, – нехотя пробурчал Николай.
– А ты полегче, не то я тебя научу говорить, – бросился к нему хозяин трактира, напуганный, как бы Хотинский на его заведении не сорвал своего неудовольствия за непочтительный тон карманника.
– Погоди, оставь его, Егор, – остановил пристав порыв усердия трактирщика. – Я сам учить умею… Сказывай, да главное – не ври. Слышишь? Что вы там слямзили и куда дели?
– Не особенный фарт был, – нехотя ответил Николай. – Денег всего ничего, мы их сполна в артель представили.
– А вещи?
– Насчет вещей не упомню.
– Так я тебе напомню! Кошелек был, да блокнот, да золотой портсигар с бриллиантовыми буквами… Все это отдать надо… Сейчас же мне… За мной не пропадет.
Николай молчал.
– Целы вещи-то?
– Не знаю, не я один в деле был.
– Эх, Николка! Береги свою голову, – вновь вмешался в разговор трактирщик.
– Вещи целы, спрашиваю? – сдвинув брови, переспросил пристав.
– Бумажки мы порвали. А портсигар у Берки-жида в закладе.
– У какого Берки?
– В Колосовом переулке. У Егорки там знакомство сведено, у немки в заведении землячка его живет. Так он все, что ему не попадет, туда тащит, а она у Берки закладывает.
– Да ведь портсигар не ему одному принадлежит. Ведь в дележку он пошел? – заметил Хотинский, хорошо знакомый с воровскими законами.
Николаю это, видно, понравилось.
– Известно, в дележку! – уже весело подтвердил он.
–
Так ведь Берка на что плут, а и то дал под него столько, что на всех хватило. И в артель внесли, и Егорке с землячкой хватило
– А у Берки цел портсигар? В лом его не пустил?
– Не смеет! В заклад он положен. Потому насчет этой вещи еще разговоры будут. Очень она пользительна может быть.
– Может или нет она быть пользительна, – передразнил его Хотинский, – а ты мне ее через час сюда доставь. Не доставишь – раскаешься. Мое слово твердо, знаешь.
– Да вы не извольте беспокоиться, ваше благородие, – робко вмешался в разговор трактирщик. – Уж ежели вашему благородию не потрафить, так кому же нам и служить опосля этого?
Хотинский уехал, отдав распоряжение, чтобы ровно через два часа вещи были доставлены к нему на квартиру.
И ровно в срок золотой портсигар был у него. Он взял на себя обязанность вознаграждения как «работавших» воров, так и Берки, потому что в его расчет не входило вводить членов воровской шайки в убыток – они могли пригодиться в будущем.
Вид Московского Кремля. Художник Петр Верещагин. 1879
На другой день рано утром Хотинский лично вручил обер-полицмейстеру портсигар, украденный у министра. Генерал-губернатор князь Долгоруков остался чрезвычайно доволен распорядительностью московской полиции, а министр признал, что ни о чем подобном не имеют понятия даже в Лондоне, где сыскная полиция поставлена на чрезвычайную высоту.
А.И. Соколова
Генеральный секретарь ЦК КПСС Иосиф Виссарионович Сталин
1878–1953
Сын крестьян Виссариона Ивановича и Екатерины Георгиевны Джугашвили. Родился (официально) 9/21 декабря 1879 года в небольшом старинном городе Гори Тифлисской губернии, в семье ремесленника. Согласно записям в метрической книге горийской Успенской церкви дата рождения – 6 декабря старого стили 1878 года. По национальности грузин. Его отец разошелся с матерью и безвестно скончался в тифлисской ночлежке, когда его сыну было всего десять лет.
В возрасте семи лет Иосиф заболел оспой, оставившей на всю жизнь на его лице глубокие, многочисленные следы. По прошествию времени мальчик из-за своей неаккуратности получил травму руки, поэтому он с трудом двигал ею до конца своей жизни.
В 1899 году окончил три курса Тифлисской православной духовной семинарии.
В семинарии в 15-летнем возрасте Иосиф Джугашвили пробовал заниматься поэзией. Первое его стихотворение на грузинском языке – «Утро» было опубликовано в журнале «Иверия». Стихи он писал о Грузии, о горе Казбек, и о скале, к которой был прикован Прометей, похитивший огонь с небес и принесший его к людям.