Глаз дракона

Маккефри Энн

Сейчас большинство новорожденных дракончиков уже покинули площадку, принимая пищу из рук своих новых друзей. Зрители, расходясь, украдкой бросали взгляды на раненого. Несомненно, пойдут слухи. К'вин надеялся, что не слишком приукрашенные. А ему сейчас придется разбираться с фактами.

– Итак, может, ты объяснишь нам, что тут творится? – спросил он у Дебры, которая, стоя перед предводителем Вейра и его женой, внезапно ощутила приступ раскаяния и сомнений.

– Меня Нашли! – воскликнула она, поглаживая Морат'у, которая пыталась зарыться мордочкой в ее

колени. – У меня было право прийти сюда. Я хотела прийти. – Она махнула рукой в сторону лежавшего на земле отца. – А они даже не показали мне письмо, в ковром меня приглашали приехать! Он хотел выдать меня замуж, потому что они с Борисом сговорились насчет шахты, а за это меня должны были отдать Ганмару. А я не хочу за Ганмара, и до шахты мне дела нет! Меня Нашли, и я имею право решать сама! – возмущенно говорила она, а на лице ее отвращение мешалось с обидой и злостью.

– Да, я помню, ты была в списке Найденных, – сказала Зулайя.

Она собиралась поддержать девочку и сурово смотрела на старшего из двоих мужчин, помогавших раненому.

– Стало быть, вы и есть Борис? – спросила она. – А вы – Ганмар, – обратилась она к тому, что помоложе. – Разве вы не понимали, что Дебру выбрали во время Поиска?

У Ганмара был растерянный вид, он потупил взгляд. Борис нахмурился еще сильнее и упрямо выдвинул вперед нижнюю челюсть.

– Лавель сказал мне, что ее отвергли.

Тут подошел Маранис, врач Вейра. Глянув на пострадавшего, он послал помощника за носилками. Затем занялся ранами. Снял с мужчины изорванную безрукавку. Человек, лежавший в полуобмороке, застонал.

– Хорошо, Борис, – самым суровым своим тоном сказала Зулайя. – Теперь вы знаете, что у Дебры есть право…

– Так вы, вейровские, всегда говорите! Но от вашего так называемого права мы только страдаем!

– Опять буянишь, Борис? – спросил Ташви, только что подошедший вместе с Сальдой.

– Вы же сами согласились, Ташви! – Борис коротко поклонился своему лорду-холдеру. – Вы сказали, что мы можем заложить эту новую шахту. Вы были рады, что мы с сыном начинаем это дело. И Лавель с радостью отдавал за Ганмара свою дочь…

– Да, только вот дочь, кажется, не слишком обрадовалась, – заметила леди Сальда.

– Но ты же хотела, разве не так, Деб? – сказал Борис, с гневным осуждением глядя на девочку.

Она ответила ему упрямым взглядом.

– Пока они не приехали в холд со своим Поиском…

– Поиск важнее всего, – сказал Ташви. – И ты об этом знаешь, Борис.

– Мы же обо всем договорились! – простонал отец девочки, почувствовавший облегчение благодаря холодилке. – Мы же обо всемдоговорились! – И он с суровым, горьким упреком посмотрел на дочь.

– Этоты обо всем договорился, – так же горько ответила Дебра. – Вы друг с другом договорились, а меня не спросили даже еще до Поиска! – Тоскливый стон Морат'ы прервал ее гневную речь. – Она есть хочет. Мне надо накормить ее. Пошли, маленькая, – нежно сказала она.

Даже

не оглянувшись, она увела свою зеленую с площадки Рождений.

– Я бы сказал, вы не очень-то успешно обо всем договорились, – заметил Ташви.

– Но ведь все было хорошо, – сказал Лавель, погрозив кулаком всадникам, – пока они не приехали! Они забили ей голову всякой дурью, а ведь до тех пор она была послушной, работящей девочкой! И тут ей говорят, что она может летать на драконе. Может, видите ли! Знаю я, что вам, всадникам, надо! Дебра – хорошая девочка, не вроде ваших…

– А ну, поосторожнее, – оскорбленно подобралась Зулайя.

– Да уж, – сердито нахмурился Ташви. – Госпожа Вейра понимает, что ты не в себе, да еще и ранен…

– Раны – ничто по сравнению с моим праведным гневом, лорд-холдер! Я знаю то, что знаю, и знаю, что мы все уладили и что вы должны поддерживать своих холдеров, а не Вейр с их противоестественными обычаями и делами! И я не знаю, что теперь будет с моей дочерью! – Он разрыдался – скорее от бессильной злости, чем от боли. – До них она была такой хорошей девочкой, хорошей и послушной девочкой!

Ташви властно приказал носильщикам унести раненого. Затем обратился к предводителям Вейра.

– Да, я одобрил закладку новой шахты, назначил владельцами Бориса и Ганмара, но я не знал, что тут каким-то боком задействован еще и Лавель. Он все время что-нибудь да выкинет, – сказал Ташви, рассеянно переминаясь на горячем песке.

Зулайя знаком предложила всем выйти с площадки. Ее уже не спасала даже двойная подошва, а у Ташви башмаки были совсем легкие.

– У него и другие дочери есть, – сказала Сальда, беря мужа за руку и подталкивая к выходу. – У него с десяток детей, да и женат он уже второй раз. А заключая такие союзы, он скоро заведет на соседних землях столько родичей, что сможет создать собственный холд. Правда, кто в здравом рассудке захочет его в лорды?

Они остановились у выхода. Зулайя с К'вином искусно выбрали позицию, с которой они могли держать в поле зрения новорожденных драконят. Малыши под присмотром своих будущих всадников поглощали рубленое мясо, приготовленное для первой в их жизни кормежки.

То, что случилось с Деброй, было необычно. Как правило, семьи были счастливы, когда их ребенка выбирали во время Поиска, поскольку тогда в семье появлялся собственный всадник. Это было и престижно для рода, и предоставляло семье собственный воздушный транспорт.

Ядовитые замечания Лавеля по поводу жизни всадников встревожили и лорда-холдера, и предводителей Вейра. Да, некоторые обычаи Вейра были выработаны специально для нужд драконов, но промискуитет никогда не поощрялся. На самом деле в Вейрах существовал очень жесткий кодекс поведения. Там не заключали формальные брачные контракты, но ни один всадник не изменял слову, данному женщине, и всегда заботился о своих детях. И мало кто из родившихся в Вейре детей, достигая подросткового возраста, отправлялся к дедушкам и бабушкам в их холды, даже если им и не удавалось запечатлить своего дракона.