Глаз дракона
Шрифт:
Киммериец метнул нож в первого из бегущих, приготовившись дорого продать свою жизнь и щедро напоить перед этим свое оружие кровью поганых стигийцев. Внезапно другой метательный кинжал сразил еще одного стигийца, и ударил он с той стороны, где лежал Тарин: похоже, гвардеец наконец оправился от того страшного удара, что нанес ему Тот-Амон...
И тут перед бегущими к Конану стигийцами, перегородив весь коридор, внезапно встала высокая стена темно-багрового огня, отчего-то вовсе не дававшая света — очевидно, это опять постаралось кольцо. До Конана долетели злобные вопли стигийцев, но он поспешил вновь повернуться к Тот-Амону. И вовремя!
Конан чувствовал, что до завершения заклятья, когда Копье Тьмы полностью сформируется, оставались считанные мгновения... и от этого Копья не уйти, не уклониться, сколь бы велика ни была сноровка бойца. И еще киммериец знал, сам не ведая откуда, что силы в талисмане Андара уже не хватит на отражение удара Копья, потому что почти вся энергия его ушла на бой с Тот-Амоном, а в особенности на последнее заклятье — огненную стену.
Будь на его месте сам Андар, он, возможно, еще сумел бы восполнить силу кольца, но Конан-то не был магом, а потому оказался совершенно беспомощен в этом поединке, превосходящем разумение и способности простого смертного.
Однако киммериец не сдавался никогда. Он изготовился прыгнуть на колдуна с мечом и последним метательным кинжалом наизготовку, чтобы погибнуть с оружием в руках, приняв смерть в бою, а не как бык на заклании... Теперь ему было уже все равно, что станется с ним.
И тут произошло нечто. Совершенно никем не ожидаемое и не предсказуемое, включая, наверное, даже самого Сета. Темный зал внезапно озарился ярким солнечным светом, и посреди сияния проявился Лик... Замерли все: и Тот-Амон с уже лежавшим в его руке, ставшим почти осязаемым Копьем Тьмы, и Конан, готовый к прыжку, и Тарин, изо всех сил пытавшийся приподняться с пола.
Конан мгновенно узнал этот лик (впрочем, как и все остальные), поскольку не раз видел его изображение в храмах Митры. Это был сам Митра, Податель Света!
Варвар буквально окаменел. Митра, бог Солнечного света, вдруг явился посреди Стигии, в обиталище колдунов, рьяных приспешников Сета, где на него возводили лишь самую жуткую хулу... Зачем? Чтобы помочь ему, Конану, который все же больше почитает Крома, в битве с проклятым стигийским чернокнижником? Мысли варвара мешались и путались...
А вот Тот-Амону, похоже, были неведомы никакие терзания. Дико взревев, он метнул Копье Тьмы прямо в лик Митры. И Конан, и Тарин в ужасе затаили дыхание... Но не случилось ничего, — Копье Тьмы просто исчезло, чудовищное заклятье, облеченное в форму смертоносного оружия, растаяло под взглядом солнечного божества.
А Тот-Амон по-видимому, с этим заклинанием исчерпал запас своих сил. Он больше не пытался ничего сделать — просто стоял и ненавидяще взирал на лик бога Света.
— Низвергнись в преисподнюю, в которой тебе и место, колдун! — Ровный голос Подателя Жизни звучал словно со всех сторон: сзади, сверху и даже, кажется, шел из-под земли.
Глаза Митры вспыхнули необыкновенно ярким огнем. Через миг Тот-Амон оказался объят ярко-золотыми сполохами, такого же цвета, каким сияли глаза божества... и колдун попросту исчез.
А потом свет почему-то померк, и мир завертелся перед глазами Конана...
Глава
Тьма перед его глазами рассеялась через какой-то миг, и в глаза ему тут же ударил свет. Он, думая, что это свет от ореола, окружавшего лик божества, все же подсознательно уловил некое отличие и вгляделся, пытаясь найти причину своего короткого ослепления. И замер, пораженный произошедшими переменами: в глаза ему бил солнечный свет — свет восходящего солнца. Рядом с ним стоял Тарин, а в воздухе прямо перед ними парил лик бога Света. Но под ногами теперь оказались не холодные камни пирамиды, а обжигающий песок.
Внезапно рядом раздалось тихое призывное ржанье. Конан огляделся — их с Тарином кони! Похоже, они в один момент перенеслись из усыпальницы на тот бархан перед оазисом Хаджар, где вчера оставили коней. Но даже не это чудо поразило Конана больше всего, — нетрудно было догадаться, что это сделал Митра, — а то, что уже начинался восход! Ведь он отлично помнил, что они вошли в логово Тот-Амона сразу же после заката. Неужели поединок длился целую ночь? Вот уж, действительно, необъяснимо...
— Доблестные воители, я перенес вас сюда, к вашим коням, чтобы вы не теряли время и силы, выбираясь из цитадели зла... — Мягкий, исполненный огромной внутренней силы голос Митры хотелось слушать бесконечно, не перебивая ни словом, но Конан все же решился задать вопрос, который вертелся у него на языке.
— Но великий Митра, почему ты не уничтожил проклятое место?!
— Я пришел сюда только затем, чтобы забрать у жрецов Змея средоточие силы, именуемое вами Глазом Дракона... и вы помогли мне в этом. Вступать же в открытую борьбу с Сетом, уничтожив одно из его капищ, пока нецелесообразно, — последовал ответ.
Больше у Конана вопросов не имелось, а Тарин, вообще, стоял, прикусив язык, молча и благоговейно взирая на бога Света.
— И поскольку вы помогли мне, я дам вам совет. Впрочем, вы все равно вольны поступать, как пожелаете, — с доброй улыбкой продолжал бог — Тебе, Тарин, лучше идти вместе с Конаном. С ним тебя ждет удача. А ты, киммериец, сам выбирай свой путь — не ошибешься. И путь сей приведет тебя к короне! Лишь одно скажу напоследок: берегись Тот-Амона!
— Но ты же низвергнул его в преисподнюю! — ошеломленно воскликнул варвар.
— Да, однако с помощью своего господина Сета он может выбраться и оттуда! Он опасен, как раненая змея. Прощайте!
И бог исчез. Растворился в лучах восходящего солнца.
— И алмаз-то он забрал... — потерянно промолвил Тарин.
— Да... Но тут нашей вины нет, мы сделали все, что смогли. А если уж в дело вмешиваются боги... — пожал плечами киммериец. — Жаль только, со стигийским отродьем не удалось мне самому расправиться... Ну да, ничего, глядишь, еще и свидимся!
— Ив Замору мне теперь нельзя... — продолжал Тарин.
— Это уж точно, — коротко хохотнул варвар — Стоит тебе там показаться без алмаза, и проживешь ты ровно столько времени, чтобы палачи испробовали на тебе все свои ухватки!..
Гвардеец поник головой, очевидно, совершенно согласный с Конаном.
Киммериец еще не потерял надежды на то, чтобы продолжить дорогу с таким славным напарником, — крепким и надежным, точно скала.
— Слушай, Тарин, — продолжил он, решив взять быка за рога. — Что тебе раздумывать, если уж сам Митра велел отправляться со мной! Тем более, что у меня даже кое-какой план имеется.