Глаз голема

Страуд Джонатан

В конце подсобки была вторая дверь. Николас молча подошёл к ней и толкнул её. Дверь распахнулась. За ней царила непроглядная уличная тьма.

— Идемте, — сказал мистер Пеннифезер.

Они двинулись в путь в следующем порядке: Ник, за ним Китти, за нею Фред, потом Энн, Стенли и мистер Пеннифезер в арьергарде.

Беззвучно, точно летучие мыши, скользили они по колоннаде — тёмные пятнышки на фоне чёрной стены. Чуть более светлые прямоугольники виднелись на месте окон слева от них, но внутреннего двора аббатства было вообще не видно. Луны не было, и путь ничто не освещало.

Их ноги, обутые в кеды, ступали по каменным плитам, производя не больше шума, чем сухие листья на ветру. Обмотанная тряпкой тросточка мистера Пеннифезера тихо постукивала где-то позади. Впереди накрытый тканью фонарь Ника покачивался на длинной цепочке, скользя над самой землей, точно блуждающий огонек — Ник нес его как можно ниже, чтобы их нельзя было заметить с улицы.

Китти считала окна, мимо которых они проходили. Миновав восьмой серый прямоугольник, путеводный огонек свернул направо, за угол аркады. Китти тоже свернула следом и вновь принялась считать арки. Раз, два… Рюкзак давил ей на спину; она чувствовала, как его содержимое перекатывается внутри. Девушка от души надеялась, что шары надежно замотаны в тряпки и не побьются. Четыре, пять… На ходу она машинально проверила остальное оружие: нож на поясе, метательный диск в кармане куртки. Они придавали ей куда больше уверенности, чем любое магическое оружие: они были не запятнаны прикосновением демонов.

Шесть, семь… Они были в конце северной колоннады. Путеводный огонек дернулся и замер. Китти едва не налетела на Ника, но успела вовремя остановиться. Сзади ещё некоторое время слышался шорох шагов, потом все стихло.

Китти почувствовала, что Ник повернул голову. До неё донесся его шёпот:

— Вход в собор… Сейчас проверим.

Они приподнял фонарь, провел им перед собой. Китти мельком увидела чёрную поверхность старинной двери, сильно исцарапанной и усаженной гигантскими гвоздями. Когда мимо пронесли фонарь, тени от шляпок взметнулись и закружились. Фонарь снова опустился. Тьма, тишина, лёгкое царапанье. Китти ждала, сжимая подвеску в кармане. Она представляла себе, как пальцы Ника шарят по тёмному дереву и шляпкам гвоздей, отыскивая огромную железную задвижку. До неё донесся шорох, сдавленное кряхтение и ругань Ника. Очевидно, у него возникли какие-то проблемы.

— Ну, давай же!

Что-то негромко брякнуло… Слабый свет разлился по каменным плитам. Ник поставил фонарь на пол и теперь сражался с задвижкой обеими руками. Стоящий позади Китти, прямо за спиной, Фред бурчал себе под нос ругательства. Девушка осознала, что от напряжения так сильно стискивает зубы, что у неё заныла челюсть. Неужели благодетель ошибся? А вдруг дверь всё-таки заперта? Если так, то они попали впросак. Это их единственный путь внутрь собора, а дверь ломать нельзя. Взрыв может привлечь внимание.

Кто-то протиснулся мимо неё — Китти по запаху определила, что это Фред.

— Пусти, дай я. Подвинься…

Снова шорох — Ник отступил в сторону. Что-то скрежетнуло, Фред крякнул. Потом раздался громкий треск и удар, а сразу вслед за этим — скрип старых петель.

— А я-то думал, тут проблемы! — в голосе Фреда слышалось удовлетворение. — Она даже не ржавая!

Он вернулся на своё место в процессии, и, не тратя лишних слов, группа прошла в дверь и притворила её за собой. Они очутились в нефе Вестминстерского аббатства.

Ник

поправил покрывало на своем фонаре, так, чтобы тот отбрасывал только узкий кружок света на пол. Они немного выждали, пока глаза привыкнут к тусклому освещению. В соборе было не так уж темно: постепенно Китти начала различать призрачные силуэты высоких стрельчатых окон напротив них, в северной стене нефа. Постепенно их очертания становились все четче: их подсвечивали далекие огни города, в том числе фары проезжающих мимо автомобилей. На стеклах окон были изображены непонятные фигуры, но свет был недостаточно силен, чтобы их разглядеть. Снаружи не доносилось ни звука. Китти чувствовала себя так, словно находится в огромном коконе.

Поблизости от неё виднелась каменная колонна. Капитель её терялась где-то во мраке свода. Вдоль нефа через равные промежутки тянулись другие такие же колонны, у оснований которых громоздились многочисленные тёмные пятна самой причудливой формы. При виде этих пятен у Китти засосало под ложечкой — всё это были памятники и гробницы.

Приглушенный стук известил их о том, что мистер Пеннифезер двинулся вперёд. Его чуть слышный шёпот из-под маски пробудил целый рой отзвуков, которые пошли гулять взад-вперёд среди каменных колонн.

— Ну, быстрей! За мной!

И они заторопились через неф вслед за слабым пятнышком света. Мистер Пеннифезер шагал первым, настолько быстро, насколько мог, а прочие следовали за ним по пятам. Стенли отклонился влево. Когда они проходили очередное бесформенное пятно тьмы, Стенли из любопытства поднял свой фонарь — и шарахнулся с воплем. По стенам заметались тени. Отголоски его крика ещё долго стояли у всех в ушах.

Мистер Пеннифезер развернулся в его сторону; Китти выхватила нож; в руках Фреда и Ника сверкнули серебристые диски.

— В чем дело? — прошептала Китти, еле слыша себя из-за стука собственного сердца.

Жалобный голос из темноты:

— Тут, рядом с нами… там… там привидение!

— Привидений не бывает. Подними фонарь!

Стенли повиновался, с явной неохотой. Дрожащий свет фонаря озарил нишу, в которой высился каменный постамент. На обращенной к ним стороне постамента была высечена арка, а в ней — скелет, закутанный в саван и потрясающий копьем.

— А-а! — растерянно протянул Стенли. — Это статуя…

— Идиот! — прошептала Китти. — Это просто чья-то гробница. Ты погромче заорать не мог?

— Идемте, — мистер Пеннифезер уже двинулся дальше. — Мы теряем время.

Когда они прошли неф до конца, обогнули массивную колонну и свернули в северный трансепт, гробниц, теснящихся между колонн, сделалось ещё больше. Ник и Стенли время от времени поднимали свои фонари, чтобы посветить на могилы — где-то тут должна была находиться и гробница Глэдстоуна. Многие статуи были точными, в человеческий рост изображениями усопших волшебников: одни восседали в резных креслах, изучая пергаментные свитки, другие стояли в героических позах, в длинных, складчатых одеяниях, и их бледные лица с резкими чертами взирали незрячими глазами на торопящихся мимо людей. Одна из волшебниц держала в руках клетку с унылой лягушкой внутри; эта женщина была, для разнообразия, изображена смеющейся. И даже Китти, невзирая на её стальную решимость, сделалось не по себе. Чем скорей они отсюда уйдут, тем лучше…