Глаз Ночи (Король изумрудов)

Александрова Наталья Николаевна

Усатый сел в темный «Гольф», люди Зарудного расселись по трем машинам – Мишина синяя «Тойота» впереди, за ним серый «Форд», и зеленая «Мицубиси».

Через десять минут Миша пропустил «Форд» вперед и пристроился в хвост колонны, еще через десять минут серый «Форд» пропустил вперед «Мицубиси». За это время они проехали по Вознесенскому проспекту, по Гороховой улице, пересекли Исаакиевскую площадь, Дворцовую, проехали по двум мостам и наконец оказались на Петроградской стороне. Здесь темный «Гольф» остановился возле закрытой на кодовый замок парадной,

и усатый вошел внутрь.

Мишин человек из «Мицубиси», который сейчас возглавлял колонну преследователей, вышел из машины, записал в блокнот номер «Гольфа» и подошел к парадной. Подождав немного перед домом, он увидел, как загорелось окно на четвертом этаже, и направился к Мишиной машине за дальнейшими инструкциями.

Миша связался с шефом и сообщил Зарудному все, что удалось узнать. Зарудный записал номер темного «Гольфа» и позвонил своему человеку в автоинспекцию, который получал от него такую щедрую надбавку к полицейской зарплате, что в любое время дня и ночи готов был предоставить любые сведения, касающиеся автомашин или дорожно-транспортных происшествий.

Уже через полчаса гибэдэдэшник сообщил Зарудному, что темно-серый «Фольксваген Гольф», регистрационный номер которого ему сообщили, угнан три дня назад с уличной парковки на проспекте Солидарности. Узнав об этом, Зарудный позвонил на мобильник Мише Молотку и отдал ему короткое распоряжение.

Миша был парень неглупый и любил пофилософствовать. Подходя к парадной, он сказал своим подручным:

– Знаете, на какие категории делятся все люди?

– На лохов и конкретных пацанов, – не задумываясь ответил ему один из ребят.

Миша поморщился.

– Это само собой, но вообще-то люди делятся на тех, кого можно бить, и тех, кого бить нельзя – опасно, чревато какими-нибудь серьезными последствиями.

– Ну да, – подтвердил тот же парень, – за которых братва конкретно отомстит.

– Не только, – снова поморщился Миша, – опасно бить также людей богатых, влиятельных, известных…

Они подошли к подъезду, и философская дискуссия закончилась. Миша посветил на кодовый замок фонариком, и в боковом освещении сразу стало видно, какие четыре кнопки больше вытерты от частых прикосновений. Миша нажал эти кнопки, и дверь подъезда послушно отворилась.

Тройка поднялась на четвертый этаж, подошла к двери, которую вычислили, исходя из расположения светящегося окна. Миша, который любил не только философствовать, достал универсальную отмычку и двумя ловкими движениями открыл дверь. Стараясь не шуметь, все трое вошли в темный коридор. В дальнем его конце из-за неплотно прикрытой двери выбивалась полоска света. Миша крадучись подошел к этой двери, остановился, достал из-за пазухи пистолет, перебросил его в левую руку и сильным резким ударом ноги распахнул дверь.

Они оказались на кухне. Человек с усиками успел переодеться в синий адидасовский спортивный костюм и теперь сидел за столом и пил черный кофе из яркой фаянсовой кружки. Увидев на пороге своей кухни незнакомых людей, он изумленно вытаращил глаза и потянулся за лежавшим

на столе хлебным ножом. Миша Молоток, не дав ему опомниться, ударом ноги вышиб из-под него табуретку и несильным прямым тычком свободной правой руки отправил в угол кухни.

Грохнувшись на пол, человек с усиками охнул и остался сидеть в углу, изумленно таращась на незваных гостей.

– Что ж ты так плохо гостей принимаешь? – осведомился Миша. – Сесть не предложишь, кофе не нальешь?

– Да вы, я вижу, и без приглашения в чужом доме хорошо управляетесь, – ответил хозяин квартиры, справившись наконец со своим голосом.

– Ну мы тогда, с твоего позволения, сядем, – Миша усмехнулся и сел на шаткую табуретку, с которой только что сбросил хозяина, – сядем и поговорим.

– О чем говорить-то? – спросил хозяин, переводя взгляд с Миши на его подручных. – Вы, ребята, меня, похоже, с кем-то перепутали. Вы, может, к Гринбергу шли с третьего этажа? Он зубной врач, у него точно бабки есть, а я человек бедный, маленький, здесь червончик перехвачу, там рублик подработаю…

– Заткнись! – прервал его Миша, шарахнув кулаком по столу. – Говорить будешь, только когда я позволю. Ни с кем мы тебя не перепутали. Ты сейчас был в клубе у гомосеков?

– Да за кого вы меня принимаете? – мужичонка ударил себя кулаком в грудь, и глаза его еще быстрее забегали, ни на чем и ни на ком не останавливаясь дольше секунды. – Да я с этими педиками никаких дел не имею! Кого хочешь спроси – Витя Скелет реальный пацан, меня на Петроградке каждая собака знает…

– Собаки тебя, может, и знают, – брезгливо поморщился Миша, – ты с ними на одной помойке роешься, а я вот тебя не знаю и знать не хочу! А приходится о такую мразь руки марать.

Он обернулся к одному из своих подручных и сказал:

– Леха, дай-ка мне твою докторскую трубку, она у тебя всегда с собой, я знаю.

Леха, с садистской улыбкой достав из кармана резиновую трубку, набитую свинцовой дробью, шагнул к скорчившемуся в углу хозяину квартиры и просительно взглянул на Мишу:

– Молоток, можно я сам его полечу? Руки чешутся!

– Видел, как пацан в дело рвется? – осклабившись, повернулся Миша к дрожащему от страха Скелету. – Можно сказать, горит на работе! А трубка у него – это класс! Настоящая докторская трубка… от заикания лечит лучше всяких лекарств! Одно плохо – руки-ноги ломает, как карандаши, так что тебе после этого Лехиного лечения очень трудно будет свои рублики-червончики зарабатывать…

– Не надо, ребята, не надо! – захныкал Скелет. – Я же разве что? Я ничего, я как скажете… Ну, был я в этом клубе, так что с того? Я же не по склонности, а только разговор у меня там был с одним человеком… поговорили с ним и разошлись…

– Видишь, Леха, какая у тебя трубочка хорошая! – Миша с усмешкой повернулся к напарнику. – Ты только показал ее человеку, а он уже и вылечился от заикания, поет лучше соловья.

Затем он снова повернулся к Скелету и рявкнул:

– Кто такой? Что за человек, с которым в клубе базарил?