Глаз Охотника
Шрифт:
— Алори, ви эстарэ Фэрил Твиггинс э Гвилли Фени. Эйо ра э ринта анти ан а сегэйн.
Варорцы на этот раз уже не нуждались в переводе.
Спешившись, Араван подошел к ваэрлингам и почтительно поклонился им:
— Мое имя Араван.
Гвилли тоже поклонился ему:
— Мое имя Гвилли, а это — Фэрил.
Дамна присела в реверансе.
Эльфы подходили один за другим и представлялись, а потом уводили усталых, забрызганных грязью лошадей в конюшню.
Парадный зал дворца был залит светом тысяч свечей и переливался всеми цветами радуги. Столы ломились от яств. Чего
Одни эльфы сидели на скамьях, другие сновали туда-сюда с подносами. В зале было практически некуда ступить от большого количества собравшихся гостей.
Фэрил и Гвилли заняли почетные места подле Инариона и Риаты. Эльфийка во время пиршества время от времени поглядывала в сторону ваэрлингов, поражаясь их сходством с Томлином и Пэталь. У Фэрил были такие же темные волосы и янтарного цвета глаза, как и у ее далекой прародительницы. Потомок Агата обладал такой же роскошной рыжей шевелюрой и изумрудными глазами, какие отличали его предка. Овал лица, стройность стана и быстрота движений также приковывали внимание Риаты, служа невольным напоминанием о делах давно минувших дней. «Я, конечно, не дримм, но сейчас близка к тому, чтобы поверить в переселение душ», — подумала эльфийка.
Вскоре к пирующим присоединились Араван и его друзья, успевшие умыться и приодеться к празднику. Все внимание лаэнов обратилось к охотникам, и от Аравана потребовали подробного отчета об их приключениях, что он и сделал с превеликим удовольствием.
Когда все было съедено, столы унесли, и воздух снова наполнился звуками флейты, барабана, арфы, лютни и божественным пением эльфов. Варорцы с восторгом внимали их звонким красивым голосам. Но вот начался танец, неуловимый и волшебный. Одна за другой мелькали пары, потом распадались и снова сходились. Когда танец закончился, зрители одобрительно загудели и зааплодировали.
Фэрил и Гвилли долго не могли прийти в себя: такой дивной красоты, изящества и грациозности движений им не доводилось видеть раньше.
Риата пояснила:
— Это был танец любви Сины и Тилларона.
Фэрил вздохнула:
— Мы с Гвилли любим друг друга, о чем собираемся заявить во всеуслышание, и с удовольствием станцевали бы так же, но нам этого, к сожалению, не дано.
Инарион с интересом посмотрел на ваэрлингов:
— Так вы хотите принести клятву верности друг другу?
Гвилли кивнул:
— Да, если найдем мэра или еще кого-нибудь из официальных лиц.
Инарион засмеялся. И Риата не смогла сдержать улыбки.
— Разве я не обещала вам устроить церемонию? Конечно, никакого мэра у нас и в помине нет, но перед вами сидит сам правитель Ардена, алор Инарион. Кто лучше его может провести церемонию?
Фэрил явно понравилась эта идея; она обернулась к Гвилли и возбужденно проговорила:
— Да, да, Гвилли, чего нам еще желать?
Потрясенный Гвилли ничего не сказал, а только согласно закивал в ответ.
Дамна снова повернулась к эльфийке:
— Леди Риата, лорд Инарион окажет нам большую честь, если согласится провести обряд.
Стоило эльфийскому правителю встать и поднять руку, призывая к тишине, как все вокруг смолкло. Риата выступила вперед и сообщила соотечественникам о решении ваэрлингов принести друг другу клятву верности. Эльфы с нескрываемым удовольствием встретили это заявление.
Инарион подошел к возвышению в дальнем конце зала и поднял руку, призывая к тишине. Все вызванные
Гвилли робко взглянул на сидящую рядом с ним Фэрил и спросил ее:
— Ты действительно согласна принять меня со всеми моими недостатками?
Вместо ответа Фэрил нежно поцеловала своего баккарана, а затем поднялась и, взяв Гвилли за руку, подвела его к алору Инариону, встав между Риатой и Араваном.
Инарион с высоты своего роста посмотрел на стоявших перед ним хрупких ваэрлингов и торжественно произнес:
— Сегодня вы предстали предо мной, чтобы принести клятву верности друг другу. Для смертных это означает быть вместе, пока смерть не разлучит их. Однако клятва имеет силу лишь до тех пор, пока вы идете одной дорогой и под ногами у вас общая почва. Это касается любого договора, обета или клятвы, будь то клятва верности, мести, дружбы. Нет смысла оставаться вместе, если вас уже ничто не связывает. В этом случае можно считать, что произошла маленькая смерть — умерли ваши отношения. Обе стороны должны приложить максимум усилий, чтобы этого не произошло. Если стараться будет только один из партнеров, толку не будет: почва высохнет — и чувства рано или поздно завянут. Дороги двоих разойдутся. Все должно делиться пополам: горе и радость, веселый пир и трудная работа. Есть, конечно, и такие обязанности, с которыми может справиться только женщина, например рождение ребенка, или только мужчина, например тяжелый физический труд. Все остальное должно быть честно поделено поровну. Так будьте же надежной поддержкой и опорой друг другу, любите и уважайте друг друга и берегите ваши отношения! — Инарион взял стоявших перед ним ваэрлингов за руки и продолжал церемонию: — Вы понимаете, о чем я говорю?
Влюбленные переглянулись и дружно ответили «да».
— Клянетесь ли вы хранить верность друг другу, любить и почитать друг друга?
— Клянусь, — в один голос ответили новоявленные супруги.
Инарион соединил их руки и произнес:
— Гвилли Фенн и Фэрил Твиггинс! Объявляю вас мужем и женой. Отныне вы будете делить все радости и горести, пока судьба не распорядится иначе.
И эльфийский правитель обнял сначала Фэрил, потом Гвилли, затем, обернувшись к собравшимся, проговорил:
— Ллори э дараи, ва да ваэрлинга, Фэрил Твиггинс э Гвилли Фенн, аван тэйа э эвон а плит!
И под восторженные возгласы эльфов Риата и Араван повели молодоженов к выходу. Выйдя из дворца, четверо друзей направились по освещенному луной торжественному лесу к маленькому домику на полянке. За ними тянулась длинная процессия эльфов.
Дойдя до поляны, эльфы окружили одинокое жилище ваэрлингов и три раза обошли его вокруг, исполняя некий таинственный ритуальный танец.
Когда они остановились, Араван и Риата проводили молодоженов в дом, обняли на прощание и оставили одних. Эльфы тихонько разошлись, стараясь не тревожить покой новобрачных.
Празднование продолжалось еще две ночи. Когда в последний вечер торжеств Гвилли и Фэрил пришли повидаться с Риатой, они застали эльфийку на кухне за приготовлением еды. Здесь же трудился и Араван, усердно намывая кастрюли и сковородки.
Видя недоумение на лицах варорцев и предвосхищая вопрос, готовый уже сорваться с губ Гвилли, Риата пояснила: