Глаз Паука
Шрифт:
Когда же вожаки шаек пожали друг другу руки, поклявшись более не допускать напрасного кровопролития, а восхваляемый всеми проповедник удалился, некто, чье имя летописи не сохранили, воскликнул: «Вот между нами отныне мир и это хорошо. Но по соседству с нами продолжает осквернять мир мерзкий кровопийца Гонжа из Скены, и доколе будем мы это терпеть?»
Общество дружно согласилось, что терпеть чинимый Хватами произвол более никак невозможно, а потому необходимо прямо же сейчас навестить квартал Скена, дабы раз и навсегда принести его обитателям спокойствие и процветание.
В ходе длившихся
И все началось заново.
Часть вторая
Великая Паутина
Глава первая
Тот, кого не ждали
Стремление подшутить над знакомыми и друзьями, пускай и самое безобидное, порой оборачивается совершенно неожиданными и непредсказуемыми последствиями.
Справедливость этих слов могла подтвердить Ильха Нираель, девица двадцати трех лет, уроженка Заморы, сухопарая, не слишком привлекательная, любительница рассуждений на отвлеченные темы и прирожденная неудачница.
В последнее время дела Ильхи, смирившейся с тем, что жизнь всегда будет поворачиваться к ней темной стороной, внезапно пошли в гору. Она нашла себе приятеля – настолько диковинного, что представить трудно. Приятель обладал неоценимым умением любому заговорить зубы и вдобавок осчастливил без того сумбурный Город Воров новым учением о развитии духовной уверенности, как ни странно, приобретшим расширяющийся с каждым днем круг последователей.
Ильха выполняла при нем должность помощницы, жрицы и ученицы – всего понемногу. Она заботилась о получении с адептов надлежащей мзды, распространении слухов, привлекающих новых страждущих, и больше всего беспокоилась, как бы известия об их промысле не достигли ушей жрецов, заправляющих в храмах города. Однако местных настоятелей занимали собственные интриги и хлопоты, и девица Нираель вместе со своим другом и четвероногим любимцем, тощим котом по кличке Тилль, пребывала в относительном благоденствии.
Дружная компания обосновалась на пустыре, тянувшемся вдоль задворок небогатого квартала Нарикано, что полуночном восходе города. Трудами Ильхи и последователей нового верования пустырь слегка облагородили – повыдергали кусты репейника и заросли лопухов, засыпали особенно большие ямы, убрали россыпи козьих катышков и разогнали нищих, повадившихся устраиваться здесь на ночлег. Купленные по дешевке подгнившие бревна стали седалищами для взыскующих ответа, кособокий навес с обложенными камнями кострищем – жильем новоявленной жрицы.
Ее удивительный приятель не нуждался в таких мелочах, как крыша над головой или пусть скудный, но зато ежевечерний ужин. Он вообще не нуждался ни в чем, кроме понимающих собеседников. По очень простой причине – наставник Ильхи Нираель не принадлежал к людскому роду.
Он был строением. Маленьким, не лишенным изящества сооружением высотой в два человеческих роста, из синевато-черного
Поразительное умение повергало непосвященных в настоящий трепет, усиливавшийся при первых звуках раскатистого и бесконечно утомленного голоса, доносившегося из капища. Каменный знакомец Ильхи мог разговаривать – не имея рта и полагающегося языка. Сомневающимся девица Нираель предлагала лично обыскать молельню: вдруг обнаружат потайной лаз, слуховую трубу или спрятавшегося в полой колонне человека? Поиски ни к чему не приводили. Внутри здания не имелось места для устройства тайников, и никаких хитроумных приспособлений найти тоже не удавалось. Оставалось пожать плечами и нехотя согласиться с тем, что на заброшенном пустыре имеет место самое настоящее чудо.
В первые дни знакомства с Голосом Ильха откровенно его побаивалась. Затем ей удалось разузнать о событиях, предшествовавших возникновению капища из черного мрамора, и девица Нираель стала втихомолку посмеиваться над своим бестелесным приятелем, высокопарным и порой чрезмерно занудливым. Она соглашалась, что Голос умен – как может быть умен философ, живущий на всем готовом и годами не вылезающий из библиотеки – однако при этом совершенно не знает правил жизни в окружающем его мире.
В последнее время Ильха завела привычку невинным тоном расспрашивать Голос о его внешнем облике. Ответом ей служило невнятное бурчание, либо же глаз на фронтоне закрывался каменными веками, намекая на нежелание продолжать беседу.
Сегодня Голос попытался достойно ответить на шпильки своей приятельницы. Причиной, должно быть, послужил успех его недавно закончившейся проповеди: на нее явилось не меньше трех десятков человек, и кое-кто даже оставил пожертвования. Ильха с нескрываемым удовольствием пересчитала медные и серебряные монеты, спрятав их в ямке, вырытой под фундаментом молельни.
Долгий летний день клонился к вечеру. Ильха жарила лепешки под навесом, Тилль бродил по пустырю, охотясь на ящериц, Голос благодушно рассуждал о несовершенствах людского рода.
– Ты у нас зато совершенный, – ехидно поддела его девушка. – Не ешь, не пьешь, только болтаешь целыми днями. Не надоело отсиживаться в своем Нигде? Выбирался бы, хоть гляну, чьей жрицей мне довелось побывать. Может, ты самый обычный демон из Нижней Сферы – чешуйчатый, хвостатый и завтракаешь маленькими детишками?
– Опять ты за свое, – кротко отозвался Голос.
– Сам посуди! – Ильха встала, ткнув одну руку в бок и для пущей убедительности размахивая зажатой в другой ложкой для теста. – Ты сам говорил – здесь, в камнях этой постройки, присутствует только твоя часть. Дух, так сказать. Где же все остальное? Духу без тела никак невозможно. Верно?