Глаз Паука

Локнит Олаф Бьорн

Ночной Кошмар помолчал, размышляя, и свирепо рявкнул:

– Пусть даже так! Альс, на что ты рассчитывал, приходя сюда? Что я сломя голову помчусь за компанию с вами громить каких-то паршивых колдунов? Причем обожающих разводить всяких ядовитых тварей? Причем в Асмак, где шагу нельзя ступить, чтобы не налететь на стражников? Рука об руку с Когортой Рекифеса?!

– Велика важность – Асмак, – встрял окончательно осмелевший Ши. – Я туда приходил и уходил, когда хотел. Тамошняя стража только с виду грозна, а на деле – обычные раззявы.

– Вот именно, – согласился Аластор, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – Там,

в Асмаке, хранится предмет, который может по праву принадлежать тебе. Неужели ты сможешь от него отказаться? Не говоря уж о благодарности старого Аземы, которая наверняка выльется в довольно кругленькую сумму. Или о признательности ее светлости диа Лаурин, весьма обеспеченной дамы…

– А Рекифес со своей Когортой? – въедливо напомнил предводитель Нарикано.

– Что – Рекифес? – с наигранным недоумением пожал плечами Дурной Глаз. – Он всего лишь выполняет свой долг: проверяет истинность слов Адриеша Тавилау касательно похищения и насильственного удерживания его сестры. Не думаю, что он добьется каких-нибудь успехов. Зато все обитатели поместья сбегутся уверять месьора Дознавателя в том, что в глаза не видели никакой девицы Тавилау.

– Да ты же меня без ножа режешь! – взвыл Кодо. – Оглянись вокруг! Половина ребят валяется в лежку, а вторая половина еле стоит на ногах! Отчего вам было не явиться завтра… или вчера?

– Не преувеличивай, – отмахнулся Аластор. – Можно подумать, ты не хозяин своей своре. Ручаюсь, они протрезвеют по твоему первому слову – особенно если пройдет слух, за какой добычей предстоит идти.

– И все-таки… – Ночному Кошмару не очень хотелось ссориться с Альсом, но замысел сунуться в неизвестность был ему по душе еще меньше.

– Кодо, Кодо! Я ведь могу и приказать. Ты же знаешь – у меня есть Право, – с легким нажимом в голосе произнес Дурной Глаз, складывая пальцы в хитроумную фигуру для щелчка, который так и не прозвучал. Месьор Сиверн едва заметно вздрогнул. – Но я не хочу им злоупотреблять. Просто окажи мне услугу, и я буду тебе очень, очень обязан. Согласен?

– А, провались совсем! Повешенный! – вместо ответа рявкнул хозяин Нарикано. Дверь приоткрылась, между створок сунулась жуткого вида физиономия, казавшаяся вдвойне страшнее из-за сиявшего на ней широченного жизнерадостного оскала. – Собирай свой десяток и гони сюда, живо! Имей в виду, кто будет шататься, заикаться или вонять козлом – лично удавлю! И отыщи Эвара – пусть тащит весь свой инструмент.

– Это излишне, – махнул рукой Дурной Глаз. – Я ведь пойду с вами.

Расспрашивать старшину физиономия не решилась, но всем своим видом выразила столь озадаченное недоумение, что месьор Сиверн соизволил разъяснить сквозь зубы:

– Вечером отправляемся прогуляться. Надо навестить кое-кого.

Головорез по прозвищу Повешенный понимающе закивал и втянул голову обратно.

* * *

Скандал, начавшийся во дворе Дознавательной Управы и перекочевавший в кабинет месьора Верховного Дознавателя, вполне заслуживал того, чтобы войти в летописи славного города Шадизара. Присутствовавший в роли молчаливого свидетеля Хисс Змеиный Язык получал от разворачивающегося перед ним поучительного зрелища истинное удовольствие, чего никак нельзя сказать о его светлости Рекифесе Рендере, укрывшемся за массивным столом черного дерева. Время от времени господин Дознаватель

пытался вставить слово в свою защиту, но терпел поражение. Бушевавший Адриеш Тавилау получил возможность сполна отыграться за давешнюю выволочку и никому не позволял перебить себя.

– …Я говорил! Я сколько раз предупреждал, но вам нет никакого дела! Пустые сплетни и злопыхательство – так ваша светлость изволила выразиться? – по сравнению с первоначальной яростной вспышкой вопли Адриеша несколько утратили живости, он уже начинал повторяться в обвинениях. – Любуйтесь теперь, к чему привела ваша глухота и тупоумие! Довольны небось, да?! Втянули невинную девушку, искренне радевшую о благе родного города, в свои темные делишки – и где она теперь? Я вас спрашиваю, вы, прогнившая опора законности – где моя сестра?!

«Насчет прогнившей опоры Адриеш перестарался», – решил Хисс, отметив любопытное изменение в цвете физиономии месьора Дознавателя, сперва побледневшей, а теперь окрасившейся пурпурными пятнами – предвестниками нарастающего гнева. Тем не менее, Рекифес Рендер молча проглотил и это оскорбление.

– Я даже не сомневаюсь – вы пальцем не шевельнете ради ее спасения! – продолжал вопить Младший Тавилау. Голос у него был громкий, усилившийся от сознания своей правоты, и за полуприкрытой дверью то и дело мелькали вытянувшиеся лица служащих Когорты, внимавших разразившейся грозе. – А может, случившаяся трагедия – для вас совсем не новость?! Может, вы уже получили положенную мзду, заставившую вас временно ослепнуть?! Иначе чем объяснить, что моя сестра и ее подруга исчезают буквально в двух шагах от вашей псарни, и никто, ни единая живая душа этого не замечает!..

– Довольно, – единственное негромко произнесенное слово Верховного Дознавателя положило конец наполнявшим Управу крикам. Хиссу показалось, что Адриеш Тавилау даже украдкой с облегчением вздохнул: тяжело, наверное, столь долго и оглушительно добиваться справедливости. – Я все прекрасно понял. Госпожа Тавилау и леди Клелия оказались по уши в неприятностях исключительно по моей вине. Это я уговорил их сунуться не в свое дело, подверг немалым опасностям и, наконец, устроил их похищение. Так?

– Н-ну… – замешкался Адриеш. – Я хотел сказать…

– Мы отлично расслышали, что именно ты хотел сказать, – месьор Рендер со страдальческим видом потер виски, словно у него внезапно разболелась голова. – Добрая четверть сказанного позволяет обвинить тебя в злых умыслах против Трона и Империи, в клевете на власть предержащих и… А, чего тут говорить – ты сам все отлично понимаешь!

Младший Тавилау сглотнул и как-то съежился. В его памяти еще было свежо воспоминание о пятом и шестом разделах грозного «Уложения о вышестоящих», и штрафе в сотню империалов, возможности выплатить который у него пока не имелось.

– Но я готов признать прозвучавшее тут прямым следствием умопомрачения, вызванного известием о пропаже твоей сестры. После чего к этому досадному вопросу мы более не возвращаемся, – сухо предложил Рекифес. – Что не избавляет тебя от необходимости впредь следить за своими высказываниями. Устраивает?

– У… устраивает, – икнул наследник дома Тавилау. Дознаватель, словно потеряв к нему интерес, обратился к подпиравшему стену Хиссу:

– Насколько я понимаю, ваша компания все-таки добилась своего и выследила виновников погрома в «Уютной норе»? Кстати, недавние волнения на этой, как ее… Плешке и в квартале Скена – ваших рук дело?