Глаз ведьмы
Шрифт:
И еще одно приятное новшество: наручник отцепили от трубы. Правда, первый усач хмуро объяснил, что такая милость только на время сна. Сами сторожа спать не собирались: они сидели у стола, положив на него автоматы, и играли в неизвестную Зайденбергу карточную игру, возбужденно сопя и тихо переговариваясь на своем языке.
Охранники не открывали шторы, в комнате было сумрачно, поэтому им пришлось зажечь люстру, чтобы играть. Свет внезапно погас. Лева недоуменно поднял голову, а один из охранников разразился проклятиями и начал щелкать выключателем,
— Проверь!
Повинуясь приказу, напарник кинулся в коридор, но и там свет не горел. Не было его на кухне, в ванной и туалете. Одновременно перегореть все лампочки не могли, значит, квартира оказалась обесточенной? Такие шутки давно и хорошо знакомы, поэтому охранник на цыпочках подкрался к двери и посмотрел в потайной глазок.
Увиденное потрясло его и заставило в испуге отшатнуться. На слабо освещенной лестничной площадке бесшумно двигались люди в касках и бронежилетах с автоматами в руках. Мгновение, и они исчезли из поля зрения. Кто это, объяснять не нужно, и у охранника нехорошо заныло под сердцем в предчувствии большой беды. Быстро вернувшись в комнату, он шепнул товарищу:
— На лестнице менты! В жилетах и касках. Квартира обесточена.
Тот резко вскинул голову и ощерил зубы, как норовистый жеребец. На его лице застыло выражение жуткой злобы и страха, и он хмуро буркнул:
— Пристегни!
Мгновенно догадавшись, о чем речь, охранник подскочил к недоумевающему Леве и пристегнул один браслет наручников к трубе. Тем временем напарник торопливо тыкал пальцем в кнопки мобильного телефона.
— Алло! — хрипло закричал он в микрофон, как только ему ответили. Плевать, здесь можно хоть стрелять, все равно менты, собравшиеся взять их, ничего не услышат. — Нас обложили. Вырубили свет. Сейчас начнется!
— Сбавь тон, — спокойно ответили ему. — Не надо истерик! Немедленно переводите пленного в кухню, а в коридоре устройте баррикаду.
— Какие баррикады, слушай? — тихо сказал охранник. Первый всплеск эмоций уже прошел, уступив место равнодушной усталости, которая обычно охватывает людей, осознающих, что они оказались в безвыходном положении. — Взорвут дверь и задушат нас газом, как кроликов в норе. Ты понимаешь?
— Понимаю, я все прекрасно понимаю и сейчас немедленно предприму меры, чтобы вас оставили в покое. Надо немного продержаться, и они уйдут!
— Ха! Я лучше брошу автомат и пойду в тюрьму!
— Не смей! — в голосе собеседника появились жесткие нотки. — Тебя и там найдут и накажут за ослушание! Это приказ: продержаться десять минут, максимум пятнадцать. Потом они уйдут, я гарантирую.
— А если нет?
— Мы теряем время, — абонент начал раздражаться, — Похоже, ты начинаешь превращаться в сопливую бабу! Заложника на кухню, в коридоре — баррикаду! Если через пятнадцать минут вас не оставят в покое, можешь сдаваться. Засекай время! — Раздалось пиканье отбоя.
Охранник выругался и сложил телефон. Хорошо говорить «продержитесь пятнадцать минут», когда ты в безопасности
Может быть, извернуться по-хитрому? Продержаться не пятнадцать, а пять минут — в горячке скоротечной схватки вряд ли кто будет засекать время. Но мало ли что?.. Ну, хорошо, если не пять, то хотя бы семь минут. Стоит учесть и то, что у тех людей, с которыми имеешь дело, могут быть свои осведомители и среди милиционеров, и через них потом узнают, как все происходило. Поэтому заложника надо перевести и, хотя бы для видимости, накидать барахла в коридоре.
— Что? — прервал его размышления второй охранник.
— Тащи этого барана на кухню и там пристегни к батарее, а я попытаюсь прикрыть дверь.
— Они обещали помощь, — напомнил напарник, подталкивая к дверям ничего не понимавшего, испуганного Зайденберга.
Лева видел: опять что-то затевается нехорошее и под угрозой не только он, но и его стражи. Неведомая опасность пугала, от страха мутило так, что хотелось вывернуться наизнанку, выблевав шурпу и баранину вместе с коньяком и черным кофе.
— Мы должны продержаться пятнадцать минут! — рявкнул старший. — Потом, если не придет помощь, имеем право сдаться.
— У-у, шайтан! — зло прошипел напарник и потащил Леву на кухню, где усадил его на пол около окна и пристегнул браслет наручника к трубе, чтобы заложник не мог высунуться и поглядеть в проем двери или в окно. Окна наверняка возьмут под прицел снайперы, а если богатый баран схватит шальную пулю, никому от этого не станет лучше.
В коридоре глухо бухнуло — свалился шкаф. Через секунду первый охранник появился на кухне и положил на стол мобильный телефон.
— Намочи платки, — велел он второму.
— Мало помогает, — буркнул тот. Но все же подошел к раковине и открыл воду.
— В чем дело? Вы можете сказать? — набрался смелости помертвевший от ужаса Лева.
Его сторожа переговариваются по-своему, вокруг тихо и без всяких видимых причин вдруг гаснет свет, его волокут на кухню и заряжают автоматы. Когда натягивали на голову полиэтиленовый пакет, было все ясно, а тут?
— Сиди спокойно, — закрывая лицо до глаз мокрым платком, приказал первый охранник. — Тебя это не касается. Главное, не высовывайся!
— Да, все будет нормально, — криво усмехнулся второй, нервно дернув щекой, заросшей черно-седой щетиной.
И тут в прихожей рвануло так, что лопнули и посыпались стекла.
В нескольких кварталах от дома, где разворачивались все эти события, в тихом дворике стояли неприметные «жигули». В салоне сидели двое мужчин и, лениво покуривая, слушали миниатюрный приемник. Складывалось впечатление, что станция передает какую-то радиопостановку, из динамика доносились неясные звуки и гортанные голоса.