Глаза чужого мира (сборник)
Шрифт:
Ильдефонс пробурчал что-то себе под нос, но Риальто не обратил на него никакого внимания.
— Собирай конклав! Никаких отговорок не принимай! Присутствовать должны все до единого, мне не до шуток!
Ильдефонс напустил на себя притворно веселый вид.
— Все еще может устроиться. Сначала я свяжусь с твоим единственным верным союзником, за исключением меня самого.
— Это ты о ком?
— Об Аш-Монкуре, естественно! Сейчас мы с ним посоветуемся.
Ильдефонс подошел к столику и изобразил
— Аш-Монкур, тебе в ухо говорит Ильдефонс! У меня важное известие! Говори!
— Ильдефонс, я говорю! Что у тебя за известие?
— Риальто Великолепный явился в Баумергарт! Его терзают сомнения и печаль. Он считает, что конклав допустил несколько ошибок в судебном процессе, которые лишают его приговор законной силы. Более того, он требует возмещения ущерба в троекратном размере от всех вовлеченных сторон. В противном случае грозится передать дело на рассмотрение Судии.
— Большая ошибка, — проговорил тот. — Опрометчивый акт отчаяния.
— Я сказал ему то же самое, но Риальто человек упрямый.
— Неужели ты не можешь отговорить его? Он что, стоит на своем?
— Он не желает отступать от своего решения ни на волосок и знай себе твердит о Монстритуции да о взыскании штрафов. Похоже, он вбил себе в голову, что злоумышленник…
— Будь так добр, поменьше слов. Мое время дорого! — крикнул Риальто. — Просто собери конклав, совершенно излишне описывать мой мятущийся дух в столь сардоническом тоне.
Ильдефонс сердито изобразил на поверхности столика одно за другим семнадцать лиц. Рты он им зажал прищепками, чтобы пресечь поток возмущенных восклицаний и вопросов, затем, говоря в девятнадцать ушей разом, приказал всем без промедления явиться на конклав в Баумергарт.
Глава 4
Маги один за другим занимали места в Большом зале. Аш-Монкур явился последним. Прежде чем усесться, он вполголоса перекинулся несколькими словами с Герарком Предвестником, с которым находился в приятельских отношениях. Риальто стоял в сторонке, прислонившись к обитой деревом стене, и мрачно наблюдал за прибытием прежних коллег. Кроме Аш-Монкура, который учтиво ему поклонился, никто даже не взглянул в его сторону.
Ильдефонс в своей обычной манере открыл заседание, затем искоса взглянул на Риальто, не проронившего за все это время ни слова. Ильдефонс кашлянул и прочистил горло.
— Перейду прямо к делу. Риальто заявляет, что его имущество конфисковано незаконно. Он требует возмещения убытков и компенсации за моральный ущерб, если же его требования не будут удовлетворены, он обещает передать вопрос на рассмотрение Судии. Такова, если вкратце, суть сегодняшнего дела.
Гильгед вскочил на ноги,
— Притязания Риальто абсурдны! И у него еще хватает наглости отрицать вину! Он избил моего бедного Будиса и привязал в зарослях крапивы: поступок в высшей степени гнусный и бессердечный! Я уже заявлял это прежде и заявляю теперь: я не откажусь от своего обвинения!
— Не мучил я твоего питомца, — сказал Риальто.
— Ха-ха! Я тоже могу сказать что угодно! А доказательства у тебя есть?
— Естественно. Во время сего происшествия я прогуливался по берегу Скома в обществе Ильдефонса.
Гильгед стремительно обернулся к Ильдефонсу.
— Это правда?
Тот скроил кислую мину.
— Правда, до последнего слова.
— Так что же ты раньше молчал?
— Не хотел вносить путаницу в это и без того непростое дело.
— Очень странно. — Гильгед с хмурым видом уселся, но тут вскочил Зилифант.
— Тем не менее никто не станет отрицать, что Риальто своими плазменными пузырями уничтожил мой бесценный аркесад и провонял весь дом, более того, по слухам, он еще и хвалился своей меткостью и приписывал источник запаха мне, Зилифанту!
— Ничего подобного, — возразил Риальто.
— Ха! Все улики налицо, и они ясно и недвусмысленно указывают на виновника!
— В самом деле? Мун Волхв и Пергустин присутствовали в Фалу во время эксперимента и видели, как я создал четыре люминуса из плазмы. Один пролетел прямо сквозь нежные побеги моей сильваниссы, не причинив никакого вреда. Мун прошел сквозь второй и почему-то не жаловался на запах. На наших глазах все четыре люминуса превратились в крохотные искорки, а потом погасли. Ни один из них никуда не улетал, ни один не покидал окрестности Фалу.
Зилифант неуверенно перевел взгляд с Муна Волхва на Пергустина.
— Он говорит правду?
— Если вкратце, то да, — мрачно ответил Мун Волхв.
— Так что же вы не сказали мне об этом?
— Поскольку Риальто признали виновным в других преступлениях, мы решили, что это несущественно.
— Для меня — еще как существенно, — заметил Риальто.
— Возможно.
— Кто рассказал вам о моих похвальбах и оскорблениях?
Зилифант неуверенно посмотрел в сторону Аш-Монкура.
— Я не помню точно.
Риальто обернулся к Ильдефонсу.
— И в каких же еще злодеяниях я повинен?
Гуртианц не смог промолчать.
— Ты заколдовал мою шляпу! А потом разослал всем глумливые картинки!
— Я ничего подобного не делал.
— Ну, тогда докажи, что это был не ты.
— На какую мысль наводят все эти происшествия? Совершенно очевидно, все козни вершил тот же человек, который избил зверька Гильгеда и лишил Зильфанта его бесценного дерева. И этот человек — не я.