Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

Измозик Владлен Семенович

Думаем, есть смысл привести довольно обширные выдержки из этого документа, ибо они, на наш взгляд, очень наглядно характеризуют уже сложившиеся в недрах ВЧК представления о политическом контроле и обращении с целыми группами общества. Все специалисты в докладе были поделены на следующие категории: «а) фабричные инженеры и специалисты без кавычек в учреждениях; б) бывшие владельцы и совладельцы предприятий, оставшиеся при них; в) специалисты первого периода… г) специалисты „последующей формации“».

О первой категории было сказано:

…большинство специалистов — противники Советской власти <…> все местные ЧК должны запросить фабрично-заводские комитеты, коммунистические ячейки, рабочие группы в Главках, Центрах, Правлениях и т. д. о политических взглядах, о работе того или иного специалиста. <…> Если кто-либо из них сделается опасным, его можно было бы изъять. <…> 90 % специалистов первой группы — явные или тайные контрреволюционеры. <…> Для них должна быть разработана специальная учетная карточка. Затем

в среде специалистов необходимо иметь несколько своих агентов, дабы быть в курсе дела, их настроений. В некоторых городах специалисты имеют свои союзы (Союз инженеров. Историческое общество и т. п.), клубы и т. п. объединения. За этим должно быть особо тщательное наблюдение, так как они в большинстве случаев являются питателями всяких слухов, сплетен, настроения и т. п., а также являются руководителями и вдохновителями массы специалистов.

О второй категории неизвестный чекист писал, что они «сумели уговорить рабочих, что они специалисты, что они необходимы предприятиям», хотя «элемент этот контрреволюционный. <…> Помощи в работе Советской власти они не оказывают», и «их всегда следует арестовать и заключить в концентрационный лагерь». Правда, выше делалась оговорка: «Проделать это нужно не сразу, а предложив Главкам и Центрам найти им заместителей». Третья категория, по этой классификации, включала в себя «большей частью» молодых инженеров, техников и «лжеспециалистов». Хотя «Октябрьская революция выдвинула их <…> имеются, однако, и такие, которых еще не расшифровали». Специалистам четвертой категории давалась такая характеристика: «За советскую власть они едва ли стоят <…> вообще их нужно уволить, так как они не специалисты». Наконец, отдельно была выделена группа «Консультанты», среди которых больше всего, как писалось в документе, бывших фабрикантов и крупных торговцев. Их предлагалось «большей частью <…> заключить в концентрационный лагерь».

С артистами дело, по мнению автора, тоже обстояло худо, ибо «большинство крупных артистов <…> убежало из Советской России», а «из мелочи остались почти все, так как они теперь надеются сделать карьеру». По части настроений артисты тоже не радовали чекистов: «Особой ненавистью к Советской власти отличаются студии. <…> От них не отстает женская часть консерватории. Что же касается артистов варьете, кино и т. д., за ними должно быть особое наблюдение, так как, бывая среди народа и выступая на тему дня, умышленно, а чаще всего не умышленно, занимаются агитацией. <…> За последнее время на тему дня стали выступать артистки оперетки». А поскольку «замечается тенденция к гастролям», то предлагалось «разработать циркуляр для местных ЧК о том, чтобы взять всех приезжающих артистов на учет и следить за ними». Естественно, что в концентрационный лагерь предлагалось также посадить «оптовиков», «маклеров», а о мелких торговцах говорилось, что «эта масса определенно контрреволюционная» [262] .

262

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 66. Д. 65. Л. 51–54.

Но наблюдение было установлено не только за группами «бывших» и «мелкой буржуазии» (к последней по идеологической классификации относились все служащие и интеллигенция), но и за крестьянством (о чем уже говорилось выше) и рабочими. Например, некий Федоров, являвшийся осведомителем по Нарвско-Петергофскому району Петрограда, в своих сообщениях в феврале 1920 года писал о настроениях рабочих на Путиловском заводе, заводе «Треугольник», Варшавской железной дороге и других предприятиях, о ведущихся здесь разговорах [263] .

263

ЦГАИПД СПб. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1049. Л. 1–7.

При сборе информации предлагалось «иметь наблюдение за людными местами, частями войск, собраниями, митингами», «за лицами, известными как настоящие или бывшие члены» политических партий, не участвующих в управлении Советским государством; «за почтовыми учреждениями», «за подозрительными группами» и т. д. При этом следовало «во всех случаях выяснять не только подозрительных лиц, но и их знакомства, связи, родство, адреса, явки, приметы, квартиры, образ жизни и пр.». В отношении командного состава армии требовалось обращать особое внимание на «отношение к коммунистам, политработникам, комячейке» [264] .

264

РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2561. Л. 2 об., 3, 8 об.

Для сбора таких сведений нужен был соответствующий аппарат. В этом отношении моральные препятствия были преодолены достаточно быстро. Правда, в первые месяцы бывшие подпольщики еще пытались удержаться в рамках своих старых представлений. На заседании Коллегии ВЧК 17 февраля 1918 года было принято решение, что пользование секретными сотрудниками разрешается только вне «стен Комиссии и только по отношению к спекулятивным делам, к политическим же врагам эти меры не принимаются» [265] .

Но на том же заседании слушался вопрос «О Красном кресте» и было постановлено «уполномочить [И. Н.] Полукарова пользоваться сестрами по осведомлению о положении дел в Красном Кресте» [266] .

265

Лацис М. Я. (Судрабс Я. Ф.) Тов. Дзержинский и ВЧК // Пролетарская революция. 1926. № 9 (56). С. 90.

266

Дзержинский. Всевозвышающее чувство любви… Документы. Письма. Воспоминания / Сост. А. М. Плеханов, А. А. Плеханов. М.: Аква-Терм, 2017. С. 271. И. Н. Полукаров — с марта 1918 года начальник Отдела по борьбе с контрреволюцией.

20 мая 1918 года бюро ВЧК приняло решение «устроить [телефонную] станцию при Комиссии для выслушивания разговоров контрреволюционеров», т. е. началась прослушка телефонов [267] . 12 июня 1918 года в ходе I Всероссийской конференции ЧК фракция РКП(б) постановила: «Ввиду грозного момента и исключительных обстоятельств <…> 1. Секретными сотрудниками пользоваться. <…> 3. Взять на учет и установить слежку за генералами и офицерами, взять под наблюдение Красную Армию, командный состав, клубы, кружки, школы и т. д.» [268] Выступая на конференции, председатель Архангельской губЧК П. И. Лукьянов предложил при Информационном отделе образовать специальное статистическое бюро для учета враждебных элементов. Заведующий Инструкторским отделом ВЧК Д. Г. Евсеев поддержал товарища и высказался за создание при ВЧК Информационно-статистического бюро, сконцентрировав там сведения о контрреволюционных группах, организациях, лицах и партиях. Однако некоторые делегаты оказались еще к этому не готовы, увидев в этом «старое» средство политического розыска, неприемлемое для ЧК.

267

Архив ВЧК: Сб. документов. С. 253.

268

Неизвестная Россия. XX век. М.: Историческое наследие, 1992. Вып. 1. С. 30.

С 1919 года применение регистрации с целью информационного обеспечения деятельности органов ЧК становится нормой. В составе Секретного отдела была учреждена Регистрационно-статистическая часть. Она включала регистрационный и технический «столы», архив, «столы» иногородней информации и личного состава. На регистрационный «стол» ложилась задача по систематизации регистрационных карточек на арестованных, разыскиваемых и заподозренных [269] .

Конференция начальников Особых отделов армий и фронтов совместно с Коллегией ВЧК 25 декабря 1919 года, обсудив вопрос «о насаждении внутренних осведомителей во всех контрреволюционных шпионских организациях, из числа лиц враждебного нам класса, готовых в шкурнических и карьеристских целях работать для освещения деятельности этих организаций», постановила не превращать это в систему, но одобрила «в отдельных случаях использование случайных осведомителей» [270] .

269

Попов А. Ю., Соколов А. С. Щит и меч власти большевиков… С. 248–249. Д. Г. Евсеев в августе 1918 года возглавил Регистрационно-справочный отдел ВЧК.

270

ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 513. Л. 234.

В 1918 году ЧК обзавелись и своими филерами, которые теперь романтично именовались «разведчиками». Представитель Череповецкой ЧК докладывал на совещании в 1919 году, что количество осведомителей насчитывает 149 человек, собраны списки служащих Советов губернии, «а равно и буржуазии». Здесь же один из руководителей ВЧК того времени С. Г. Уралов говорил, что «информаторы должны быть разбросаны по всем учреждениям, войсковым частям» [271] . Вербовались они из самых разных групп населения. Например, упоминавшиеся выше «доклады» Г. Федорова отличаются косноязычием и множеством ошибок: «С 18-го по 25 февраля все спокойно и никаких контрреволюций не замечалось на заводах и фабриках работа идет спокойно <…> ответственный Арганезатор Пут.[иловского] завода тов. Гречанов ненадежный сейчас его избрали он когда то был прав.[ым] эсером» [272] .

271

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 66. Д. 65. Л. 148, 149.

272

ЦГАИПД СПб. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1049. Л. 1, 2. Орфография оригинала сохранена.