Глаза из серебра
Шрифт:
– Какого рода благодарность? Робин поколебался, потом продолжал:
– Это уже второе обстоятельство, ваше высочество. В этой башне Гримшо содержит целую толпу наложниц. Они привезены со всего Арана и даже из Гелансаджара. В качестве благодарности за Мендхакгон они предложили мне право первому выбрать себе одну из них – а захочу, то и не одну, – для вечернего развлечения.
– Предложили вам услуги наложниц? – Треве-лин так удивился, что даже поставил чашку на столик. – У Гримшо совсем нет совести?
– Власть, ваше высочество. Он их содержит, потому что имеет возможность.
– Да, –
– Но Аманда тут ни при чем, – хмурился Робин. – Когда она узнала про башню отца, она стала работать добровольцем в миссии доннистов в квартале Варата. – Ему пришлось продемонстрировать руку. – Аманду захватил в заложники человек, работающий на ее отца. Я попытался уговорить его, чтобы он сдался властям, но не получилось. Два человека из частной милиции Гримшо застрелили его.
Тревелин встал из-за чайного столика и подошел к своему рабочему столу. Вытащил из ящика деревянную коробочку, сделанную из грецкого ореха, вернулся с ней к чайному столику. Поставил ее на столик, открыл. Внутри, на красном вельвете, лежало золотое кольцо с большим рубином. Принц надел кольцо и протянул руку, показывая его Робину:
– Знаете, что это?
– Кольцо кардинала, – кивнул этирайн.
– Правы. Знаете, почему оно у меня? Робин минуту подумал:
– Помнится, кадет Смит мне как-то рассказывал, что ваша церковная обязанность – служить кардиналом – защитником империи.
– И опять вы правы. Когда я надеваю это кольцо, я к своей гражданской власти генерал-губернатора добавляю привилегии и обязанности церкви. Я вам обоим доверяю безоговорочно, поэтому вы должны поклясться перед Господом на этом кольце, что вы не расскажете ничего из того, что я вам сейчас доверю, – никому, кроме моего отца или его преемника, и то только после и по причине моей смерти.
И принц положил на стол руку с кольцом. Робин испугался: что может быть таким опасным и деликатным, если требуется приносить клятву о молчании? Но он, не раздумывая, накрыл своей рукой руку принца.
– Перед Господом клянусь на кольце кардинала, что не расскажу ничего из того, что услышу сейчас, за исключением короля или его преемника, и только после или по причине смерти принца Тревелина.
Такую же клятву произнес Хассет.
– Что произошло, ваше высочество?
Тревелин откинулся на спинку кресла и как будто сразу очень постарел.
– Вчера мистер Гримшо пришел ко мне и предложил сделать Аран королевством во главе со мной. Он сказал, что эта страна сможет соперничать с Бренданией, и предложил, как это сделать: вернуть Фернанди из изгнания на острове Злора в Лескар и таким образом отвлечь внимание Илбирии и Крайины, а тем временем Аран восстанет, и ситуация разрешится сама собой.
– Фернанди? – Робин широко раскрыл глаза.
– Да, императора Лескара. – Тревелин развел руками. – Я знаю, это предложение нельзя принимать всерьез, и подозреваю, что их истинный план заключается вот в чем: вместо меня поставить у власти Фернанди. Лично я полагаю, что Гримшо сильно ошибается, думая, что сможет держать Фернанди в узде, но абсолютно уверен, что Фернанди наобещает Гримшо что угодно за помощь в побеге из ссылки.
Этирайн медленно кивнул:
– Год
Принц вздохнул:
– В этом есть доля правды, но предметом ее страсти оказался не я, а мой брат, и я это предложение отверг. Когда этот путь бегства оказался для него закрыт, Фернанди стал подыскивать альтернативные решения. – Тревелин наклонился к столу. – Даже если Фернанди окажется у власти здесь, в Дилике, Аран от этого не станет самостоятельным, вот ведь в чем проблема. Независимому Арану нужна современная промышленность, если он хочет выжить в этом мире. Конечно, в этих землях полно водных путей, на них можно построить предприятия, работающие на гидроэнергии, но потребуются настоящие заводы с паровыми двигателями, чтобы самим производить сталь и другие продукты современной цивилизации. Раз Гримшо заявил, что Аран может добиться самостоятельности, значит, я допускаю, в Аране уже есть один-два паровых двигателя. Может, где-то уже есть пара действующих заводов. Капитан Хассет нахмурился:
– Значит, надо эти заводы обнаружить и уничтожить. Решение, конечно, временное – раз уж ввезли один двигатель, ввезут и еще, но это им дорого обойдется. А без заводов и двигателей Арану никогда не стать независимым.
Принц согласился:.
– Я, честно говоря, предложил бы вам, мистер Друри, возобновить знакомство с мистером Гримшо и завоевать его доверие. Не сразу, конечно, но нам надо знать… Вы почему смеетесь?
– Простите, ваше высочество, извините. – Робин поднял руки кверху. – Сомневаюсь, что Гримшо когда-либо доверится мне…
– Проклятье!
– …но такие заводы, о которых вы сказали, найти проще, чем вы думаете.
– Вот как?
Этирайн смотрел на капитана Хассета:
– Помните сержанта Коннора из моего подразделения?
– Немолодой такой, крупный?
– Да, сэр. Коннор умеет изучать противника. И если кого-то считает врагом, то тут же начинает его изучать. И человека, и его оружие. За то недолгое время, что мы находимся тут, он собрал такую коллекцию оружия, что ее можно назвать замечательной.
Хассет улыбнулся:
– Если не ошибаюсь, большая часть этой коллекции – из Мендхакгона.
– Да, вы точно заметили, сэр, и в этом наша удача. – Робин снова поднял правую руку, демонстрируя ее. – Вчера наемник Гримшо, Кобб Веннер, ударил меня неизвестным ножом. Я показал нож Коннору, и он сказал, что это кукри, такими пользуются гуры. Он показал мне такие же в своей коллекции и все рассказал мне про эти ножи. Он собрал их во время нашей вылазки против гурских бандитов.Оказывается, гуры очень много внимания уделяют своим ножам, вырезают на них печатки со своими датой и местом рождения. Примерно так же, как в каждой рыболовецкой деревне Кулордейна: на свитерах своих рыбаков вывязывают особый местный узор, и всегда известно, куда возвращать тела утонувших для похорон. Узор на кукри тоже позволяет вернуть его на место изготовления, если владелец умер, и кукри переплавят в новый нож. Гуры считаются самыми жестокими бойцами в Истану: Дост завоевал их последними, и они первыми отвоевали свою независимость, так что их ножи высоко ценятся.