Глаза Леса
Шрифт:
Наши кузены охраняли его особо бережно, пока мы охотились или спали. Кроме стены двенадцати футов в высоту, которая возвышалась над нашими территориями, наш дом укреплялся из поколения в поколение. Железные ворота, собаки и множество кузенов с луками, которые обходили территорию, в которую еще никто не проникал.
На северной стороне, между домом и каменой стеной, был огромный сад, который сильно отличался от нашей крепости. Его вырастила наша Мама. Я со своими братьями раньше, когда мы были детьми, любили играть в прятки в этом саду. Но с возрастом охота
Отделяя сад от стены, тут была тропинка, которая была протоптана сотнями кругами патрулирования, когда охотники обходили стены. На противоположных частях стены находились двое ворот. А лестницы располагались через каждые пятнадцать ярдов для того, что бы кузены могли взбираться на них и ходить по стене.
Северные ворота были железными и соединялись с передней дверью широкими и грязными тропинками. Наш пра-пра-дедушка сделал эту дверь высокой, массивной и добавил к ней цепь.
Каждый, кто входил, был либо слишком смелый, либо у него был слишком сильный мотив. Или, как любил говорить Отец, тут нужны были обе вещи.
Меры предосторожности были необходимы. Производство Вилеона могло длиться неделями. Когда мы с Отцом не спали днем, мы занимались производством сыворотки. Если вы не заботитесь о правильности приготовления, то те, кто получал бракованную сыворотку, могли заболеть или умереть. В особо тяжелых случаях, человек мог начать обращаться. А разве это выгодно, когда покупателей ставало меньше? Наш Вилеон был лучшим во всех территориях. Мой покойный дед и Отец провели много времени на нижнем этаже, совершенствуя этот процесс. Так что, с каждым годом Вилеон ставал все лучше и лучше.
– Эрис!
– воскликнул Лукас, хватая меня за плечи сзади.
– Что?
– спросила я, подпрыгивая на месте.
Лукас усмехнулся, довольный тем, что смог застать меня врасплох. Испугать меня было неимовено трудно, но, в последние дни я была поглощена своими мыслями.
– Иди сюда. Я хочу тебе кое-что показать.
Пока я шла за ним, запах пригорелой смеси, в которой мы обмакивали стрелы, и запах подвала донеслись до меня. Еитр был противоположностью Вилеона. Вилеон использовался для того, что бы остановить смерть. Еитр использовался для того, чтобы убить тех, кто не мог умереть. Как и охота на Мракоходцев, собирание крови для Еитра не отличалась гуманностью. Самая ужасная часть процесса. Вилеон делали из Ходоков, Еитр из людей.
Как лидер Братства, обязанности Отца были разнообразными: охотник, защитник, ученый, бизнесмен, и человек, которого нужно было звать, когда кто-то умирал. Когда кто-то на нашей территории был близок к смерти, люди звали моего отца
Давно, сразу же после Падения, мертвые перестали привлекать Мракоходцев. В юности мой Отец стал свидетелем того, как изголодавшийся Ходок пил кров до последнего биения сердца жертвы. А потом он наблюдал за тем, как Ходок умер сам. В тот день Братство получило бесценное знание. Венозная кровь была смертельной для Ходоков. Так моя семья и начала собирать ее для охоты.
– Эрис!
– Клеменс позвал меня
– Ох, эта ночь будет такая же, - я была снова поражена.
– Но, я должен тебе кое-что показать, - сказал Лукас. Он снова потянул меня, и, несмотря на то, что мне хватило одного взгляда, что бы последовать за ним наверх. Я всегда подчинялась милой улыбке Лукаса.
Он сжал мою руку, когда мы дошли до угла комнаты. Он вытащил мой любимый кинжал. Отец подарил мне его на мое тринадцатое день рождение. Я не могла найти его всю неделю. Я никому не говорила про это, потому что мне было стыдно за то, что потеряла такой подарок. Красивый рисунок был выгравирован на лезвии, и я провела пальцем по острому металлу. Он выглядел иначе, чем я видела его в последний раз. Я присмотрелась. На дне рукоятки появилось маленькое прикрепление. Лукас потряс его, и жидкость потряслась в середине.
– Что ты сделал?
– спросила я.
Лукас усмехнулся.
– Видишь эту черную кнопку?
– спросил он, повернув рукоять другой стороной.
– Нажмешь ее, и сквозь рисунок польется Еитр.
– Он нажал на кнопку, и чистая жидкость полилась с края лезвия.
– На случай, если ты столкнешься со старцем.
– Мы еще никогда их не видели. Отец когда-то видел, когда он был, как Клеменс.
Огонек в глазах Лукаса погас.
– Просто, на всякий случай. Просто. Сейчас все кажется другим. Я не могу понять что именно, но меня одолевает беспокойство.
Он сказал это не как подросток, а как взрослый человек. Я сглотнула и попыталась усмехнуться:
– Ты снова обо мне волнуешься?
– Всегда, - Лукас говорил серьезно.
Я вытерла лезвие о штаны и обняла своего брата.
– Я прекрасно справляюсь.
– Едва ли. Они становятся старше и сильнее, Эрис. Ты должна быть осторожнее.
– Заботься о себе. Я сама могу справиться.
– Эрис!
– Клеменс позвал меня с верхнего этажа.
Знакомые и тяжелые шаги послышались на лестнице, и я повернулась, что бы поздороваться с Отцом.
– Что?
– спросил Отец.
– Это забавно, что вы можете ходить по лесу бесшумно, но я то, всегда знаю, когда вы спускаетесь сюда.
Он проигнорировал мой кивок.
– Лукас, у тебя все готово?
Он кивнул.
– Да, сэр. Все уже готово.
Клеменс спустился к нам.
– Я тебя звал. Емелен хочет увидеться с тобой.
– Со мной? Зачем?
Он улыбнулся:
– Твое день рождение. Она просто хочет поговорить с тобой, убедиться, что ты все знаешь.
– Только если она знает способ избежать этого.
Отец громко засмеялся. Он посмотрел на меня, улыбаясь.
– Наступит день, когда ты поймешь, что все это на благо.
– Я так не считаю.
Он снова засмеялся.
– Хорошо. А сейчас нам надо уходить.
Я последовала за ним наверх.
– Проклятая луна, - сказал он, смотря на идеальный серебряный круг в небе. Было тяжело спрятаться при полной луне.
– Сегодня мы, скорее всего, будем просто патрулировать, дети.