Глаза убийцы
Шрифт:
— Когда, по вашим предположениям, он нанесет следующий удар?
— Откуда нам знать? — проворчал полицейский, с трудом скрывая раздражение. — Мы рассказали все, что нам известно.
— Предполагается, что вы расследуете эти преступления, — резко сказал репортер.
— Да, мы их расследуем, и если вы когда-нибудь работали на площади, превышающей размерами телефонную кабинку, то должны знать, что в большом городе не всегда можно найти убийцу за одни сутки!
Послышался смех, и Слоун сухо заметил:
— Он теряет контроль над ситуацией.
— Какого хр… Что это должно
Телеоператор у него за спиной рассмеялся. Телевизионщики всегда относились свысока к корреспондентам радиостанций, поэтому такая реакция была вполне естественной.
— Вы спрашиваете, что должно означать «Какого хр…»? — передразнил репортера Лестер. Он показал на женщину в огромных очках. — Пожалуйста.
— Как следует вести себя женщинам Городов-близнецов, чтобы не стать жертвами маньяка?
Она тщательно выговаривала слова, словно старалась понравиться режиссеру, набирающему актеров для новой пьесы.
— Не впускайте в свой дом людей, в которых вы не уверены, — пожав плечами, ответил Лестер. — Держите запертыми окна.
— Я бы хотел знать, кто дал информацию третьему каналу! — выкрикнул другой журналист в конце зала.
Карли Бэнкрофт зевнула, не особенно стараясь спрятать улыбку, и демонстративно почесала живот.
Когда Даниэль назначал пресс-конференцию, он рассчитывал, что на нее придут репортеры криминальной хроники из ежедневных газет и второстепенные тележурналисты. Он поручил провести ее Лестеру, чтобы не привлекать к ней слишком большого внимания. Но после убийства Армистед все изменилось. На улице стояли фургоны нескольких телеканалов и вели оттуда прямую трансляцию. Служащие муниципалитета пялились на телезвезд, те проверяли свои прически, а ведущий ТВ-3, загорелый мужчина спортивного телосложения, с легкой сединой на висках, в галстуке под цвет глаз, готовился сделать короткий репортаж. Его канал опередил всех; в этом не было его заслуги, но именно этот корреспондент пожинал плоды, а его появление придавало особый вес происходящему.
Вопросы с самого начала были агрессивными, и постепенно атмосфера накалялась. Лестер не сумел справиться с ситуацией. Репортеры перекрикивали друг друга, а представительница восьмого канала забралась на стул и принялась кричать на Лестера. Копы, стоявшие рядом, тут же сели: у нее была очень короткая юбка из черной кожи.
— Похоже, нужно довольствоваться тем, что тебе дают, — со смехом сказал Слоун.
Лестер сбежал, а Слоун, Лукас и Хармон Андерсон направились по коридору в отдел убийств.
— У нас в отделе полно мерзких извращенцев, — заметил Андерсон и добавил: — Если правильно сесть, можно было увидеть ложбинку между ягодицами.
— Боже мой, Хармон, это же сексуальное оскорбление третьей степени! — подхватил Дэвенпорт, смеясь вместе со Слоуном.
— А ты знаешь, почему у телевизионщиков такие великолепные голоса? — спросил Андерсон, меняя тему разговора. — Они отлично резонируют в той пустоте, где у нормальных людей находится мозг…
К ним навстречу шел грузный Свонсон, поблескивая очками в золотой оправе.
— Я все пропустил?
— Да, точно, — подтвердил
— Какие новости о Беккере? — спросил Лукас.
— Никаких. Мы привезли его сюда и спросили, нужен ли ему адвокат, но он отказался. Заявил, что, если адвокат ему понадобится, он нам скажет. Тогда мы спросили: «Что вы делали вчера?» Он ответил, что днем работал дома, а вечером смотрел телевизор. Мы спросили, какую передачу, и Беккер нам рассказал. Например, смотрел по Си-эн-би-си [11] какой-то репортаж с торговой биржи, а потом новости. Около девяти часов вышел поесть. Это нам удалось подтвердить.
11
Телевизионный канал экономических новостей.
— Что насчет телефонных звонков?
— Он разговаривал с одним парнем из больницы, но довольно поздно, после убийства прошло много времени.
— Кто кому звонил? — спросил Лукас.
— Коллега — ему, — ответил Свонсон.
— Беккер мог записать этот репортаж, — предположил Андерсон.
— Да, у него есть видеомагнитофон, — кивнул Свонсон. — Но я не знаю, записывал ли он что-либо. Так или иначе, он сделал заявление, и нам нечего было сказать. Он не знаком с Армистед и не помнит, видел ли ее на сцене. Беккер просто… нам ничего не оставалось, как отпустить его домой.
— Ты ему поверил? — спросил Лукас.
Свонсон нахмурился.
— Я не знаю. Когда начинаешь давить на человека, как мы это делаем с Беккером, крутишься около его дома, заходишь к соседям и так далее, а потом появляются факты, позволяющие снять с него подозрения, он изо всех сил пытается ускорить процесс. Но Беккер вел себя иначе. Он сохранял абсолютное спокойствие. И на все вопросы отвечал так, словно читал заранее заготовленный текст.
— Нажмите на него еще, — посоветовал Андерсон.
Свонсон покачал головой.
— Это не даст результата. Возможно, он мерзавец, но я не исключаю, что Беккер может быть невиновен.
Все четверо продолжали обсуждать подозреваемого, когда из-за угла неожиданно появилась Дженнифер Кери.
— Лукас…
Ее голос звучал спокойно, профессионально и женственно. Дэвенпорт повернулся к ней. Остальные тут же отошли в сторону, искоса наблюдая за тем, как Лукас направился к журналистке.
— Даниэль сказал, что потом будешь выступать ты, — сказала Дженнифер, стройная тридцатилетняя блондинка, на ухоженном лице которой уже появились первые морщинки.
На ней была розовая шелковая блузка и серый костюм. Сердце Лукаса вдруг сбилось с ритма и едва не остановилось. У них была двухлетняя дочь, но они так и не поженились. А с тех пор как девочка получила ранения, жили раздельно.
— Да. Я не видел тебя на пресс-конференции.
— Я только что приехала. Где будет твое выступление? В конференц-зале?
Дженнифер вела себя деловито и сдержанно. Дэвенпорт догадывался, что за этим что-то кроется.
— Нет. Где-нибудь в другом месте. А как ты?