Глаза убийцы

Сэндфорд Джон

Часы над столом секретарши показывали пятнадцать минут пятого. Нетт сказал, что работа займет всего несколько минут. В половине пятого Дэвенпорт встал и принялся расхаживать по офису, засунув руки в карманы.

Первым вернулся Слоун. Лукас остановился и молча посмотрел на него.

— Ты это предвидел, — сказал детектив.

Лукас почувствовал, что немного расслабился. Они его поймали.

— Глаза?

— Выколоты. Нетт говорит, что использован нож «X-акто» [24] или нечто похожее — я полагаю, скальпель.

То, что можно глубоко вонзить.

24

Короткое острое лезвие крепится к алюминиевой трубке, которая служит ручкой.

— Они там что, делают фотографии или что-то еще?..

— Ну… они вырезают глаза, — сказал Слоун, словно Лукас должен был это знать. — А потом помещают в маленькие бутылки с формальдегидом.

— Боже мой…

Глава

30

День начался со споров.

— Я не для того стала психологом, чтобы давать тебе советы о том, как уничтожать разум, — резко сказала Элла Крюгер.

— Меня не интересуют вопросы этического характера. Я сыт по горло этой системой ценностей, — ответил Лукас. — Я хочу знать, что произойдет, мне нужно твое мнение. Если ничего не получится, так и скажи. А если сработает… мы рассказали тебе, что он делает. Ты хочешь, чтобы монстр продолжал рыскать по больнице и убивать детей? И все из-за того, что твоя католическая совесть пребывает в сомнениях?

— Ты только что меня оскорбил, — разгневанно сказала монахиня. — Я не стану это терпеть.

— Ответь на мой вопрос, больше от тебя ничего не требуется.

Они спорили еще пятнадцать минут, пока Элла не сдалась.

— Если ты не ошибаешься, то такие действия могут оказаться эффективными. Но если Беккер так умен, как ты думаешь, и способен ясно мыслить, то ему по силам разгадать твою игру. И тогда ты потерпишь сокрушительное поражение.

— Мы должны надавить на него, — сказал Дэвенпорт. — Нам необходимо взять ситуацию под контроль.

— Я уже высказала свое мнение: у вас может получиться. Нужно ограничиться короткой вспышкой, чтобы Беккер не был уверен в том, что видел. Нельзя позволить ему ощутить… материальность видения. Нельзя послать ему фотографию или что-то похожее. Если у него в руках окажется нечто реальное, он сможет сесть, все осмыслить и сказать себе: «Подожди, это настоящее. Как оно могло перейти из моего воображения в жизнь?» И тогда он атакует. Поэтому ты должен использовать образы, и чем более эфемерные, тем лучше. Тебе нужен блуждающий огонек.

— Блуждающий огонек, — повторил полицейский. — И этого будет достаточно?

— Ты же понимаешь, нет никаких гарантий, когда имеешь дело с человеческим разумом, Лукас. Ты и сам это знаешь после прошедшей зимы.

Они обменялись долгими взглядами, затем Лукас встал и направился к двери.

— Что ты намерен делать? — спросила Элла.

— Я собираюсь его подтолкнуть.

— Господи, мне необходима видеозапись, это невыносимо.

Карли Бэнкрофт сидела на пассажирском сиденье «доджа» Друза и работала с профессиональным

набором для макияжа. В машине было душно, а они провели здесь уже немало времени. Запах пота пробивался сквозь аромат ее духов; Лукас не сомневался — от него пахнет не лучше.

— Ты сможешь об этом рассказать, — сказал Дэвенпорт. — Получится превосходная история.

— Я не работаю на проклятые газеты. Мне не нужны слова, меня интересуют картинки, — сказала она.

Лукас запретил ей брать с собой оператора. У нее на плече висел «Никон» с объективом диаметром тридцать пять миллиметров, но Карли твердила, что чувствует себя голой.

— Из этого даже не должно было получиться истории…

— Кончай болтать, пока я занимаюсь твоим ртом.

Лукас чувствовал себя ужасно глупо — он сидел, закинув голову назад, а журналистка работала над его лицом. Лукас повернул зеркало, чтобы посмотреть на себя, пока Карли раскрашивала его щеку, стараясь не задеть губы.

— Получилось довольно ярко, — осторожно сказал он, стараясь не двигать губами.

— Все отлично, — возразила Бэнкрофт. — Это не косметический макияж, а сценический. Тебе повезло, что я ходила на курсы. Сиди смирно, нужно укоротить тебе нос.

Она начала с того, что покрыла лицо Лукаса очищающим кремом, а затем почти все стерла бумажной салфеткой. Когда Карли закончила, кожа все равно оставалась жирной.

— Так и должно быть, — сказала она. — Именно на это мы и рассчитываем.

Его волосы стали такими же черными, как у Друза, но она добавила сине-серых тонов на подбородок и под носом, чтобы создать более темный фон. При помощи прозрачной пудры она рассчитывала удержать грим в течение определенного времени.

Дольше всего Карли наносила серию красных и синих тонов, чтобы получить эффект кожи, покрытой шрамами. При помощи косметики она сделала его лицо более круглым — не таким, как у Друза, но это было лучшее из возможного. Вокруг груди Лукас обернул полотенце, чтобы его плечи стали такими же массивными, как у актера. Весь процесс занял двадцать минут.

Теперь им оставалось только ждать.

— Едет, — сказал Слоун сквозь шум помех.

— Дай шляпу, — попросил Дэвенпорт.

Бэнкрофт передала ему фетровую шляпу с загнутыми полями, и он ее надел. Взяв в руки рацию, он нажал на кнопку передачи.

— Где сейчас Беккер?

— Он приближается. Две минуты. Ты готов?

— Да, — ответил Лукас и повернулся к журналистке. — Пересядь назад — вдруг произойдет какая-то неожиданность. Если ты попытаешься выглянуть из-за двери, я оторву тебе голову. И не выставляй свою проклятую камеру.

— Рассказывай мне, что происходит, — попросила она, ловко перелезая на заднее сиденье.

Полицейский успел заметить длинные стройные ноги и голубые глаза.

— Не высовывайся. Больше от тебя ничего не требуется.

— Неужели я не могу взглянуть хотя бы одним глазком?

— Два квартала, — заговорил Слоун. — На светофоре красный.

— Уже желтый, — послышался другой голос. — Скажи мне, когда…

— Зеленый будет гореть недолго, — сказал Дэвенпорт, обращаясь к журналистке. — Пригнись, черт тебя подери!