Глаза убийцы
Шрифт:
– Лидия, если ты достанешь из шкафа хотя бы ещё одно платье, - возмущался Стайлз, злостно размахивая руками, - мы точно опоздаем.
– Перестань кричать на беременную жену, - Лидия отмерила Стилински раздражённым взглядом, но поисков не прекратила. Она не стеснялась своей беременности, но к подбору одежды относилась по-прежнему щепетильно. Девушка не собиралась пасть лицом в грязь на глазах у друзей, знакомых и прессы. – Скотт с Эллисон ещё даже не появились.
– Они поедут сразу на выставку, - подметил Стайлз, обессилено опускаясь на кровать. Ему на секунду показалось, что большая куча нарядов жены свалится ему прямо на голову. Он не мог долго злиться на Лидию, потому что слишком сильно любил её. Не мог обвинять её в чём-то, потому что она носила его ребёнка. Сердце приятно защемило в груди, когда его взгляд упал на кругленький животик возлюбленной. – Скотт
– Ты никогда не бросишь меня и Люка, - нежно улыбнулась Лидия и коснулась подбородка мужа. Её зелёные глаза восторженно сияли, а румянец на щеках полыхал красным яблоком. Стайлз убедился в том, что во время беременности женщина расцветает, распускается, как удивительный цветок. – Я знаю, что ты готов ждать меня вечно.
Стилински усадил жену к себе на колени и мягко провёл ладонью по её маленькому животу, словно делясь своим теплом. Рыжая уткнулась носом в шею мужа, с закрытыми глазами вдыхая терпкий аромат его духов. Улыбка на её молочно-белом лице расплывалась лучами солнца, а в глазах играл неугасимый огонь. Она чувствовала, как умиротворённо бьётся её сердце рядом с мужем. Стайлз так упорно оберегал её и потакал всем глупым капризам, что девушка всё больше убеждалась в том, что едва не проворонила парня, который бродил у неё под носом столько лет. Когда они поженились четыре года назад, их жизни изменились в корне. Лидия родила прекрасного мальчика Люка, безумно похожего на своего папу, и сделала Стайлза самым счастливым человеком на земле. Призрачный мир оборотней и охотников не смог помешать их любви. Стилински избавился от подростковой нерасторопности и болтливости, потому что стал настоящим отцом. Никто из стаи Маккола долгое время не мог поверить в то, что Стайлз первым покинул холостяцкую жизнь. Наш Стайлз, который плюётся сарказмом и создаёт проблемы на ровном месте? Наш Стайлз, который трещит без умолку и спасает задницы оборотней? Это уже был не тот Стайлз: он стал сильным и храбрым мужчиной, надёжным и внимательным отцом, а главное – верным и любящим мужем. Но на самом деле никто никогда и не сомневался в его умении любить.
– Я ждал тебя десять лет, так что два часа – раз плюнуть, - вздохнул Стайлз, неохотно выпуская жену из своих рук. Лидия победно улыбнулась, оставляя на щеке мужа лёгкий поцелуй, и пританцовывая помчалась к шкафу. Стайлз не сдерживал заразительно-весёлой улыбки, наблюдая за любимой женой. Он мог смотреть на неё часами, не уставая, как будто они были связаны невидимой нитью. – Хорошо, что Люк остался у моего отца. Он ненавидит сидеть на месте.
– Вылитый ты, - хитро подмигнула мужу Лидия, бросая на него многозначительный взгляд. Стайлз ухмыльнулся и задумчиво опустил глаза в пол, сжимая пальцы в кулак. Мысли в голове воспламенялись одна за одной, как спички, сплетаясь в тугой узел. Стилински до сих пор не верил в то, что четыре года женат на самой красивой девушке школы, что у них растёт замечательный сын, что скоро у них родится маленькая дочка. Жизнь набрала новых оборотов за последнее время, и Стайлз не собирался ничего менять. Никакие оборотни, никакие канимы, никакие берсерки не помешают его семейному счастью. Никогда.
*****
– Мам, а почему у папы здесь такие жёлтые глаза? – сероглазый мальчик лет пяти дёргал Мию за подол её длинной чёрной юбки и восхищённо тыкал пальцем на картину в золотистой резной рамке. Данбар изучала глазами цепочку полотен, украшающих бежевые стены галереи.
Миа даже представить не могла, что после того ужаса, который они с Лиамом пережили, она сможет остаться с ним. Девушка яростно ненавидела оборотней, считала их безжалостными убийцами. Но Данбар не был похож ни на одного из них. Добрый, обходительный, заботливый. Они поженились через три месяца после той проклятой ночи, когда была убита Кэйт Арджент. Когда у молодых родителей появился Раян, Миа и вовсе перестала сомневаться в надёжности мужа. Скотт научил его контролировать свой гнев, но добавилось немало хлопот с новообращёнными подростками. Теперь стая Маккола была похожа на крепкое войско, но Миа посвящала всё свое время сыну. Вдохновение для новых рисунков появилось из неоткуда, как гром среди белого дня. За пять лет скопилась внушительная коллекция работ, каждая из которых олицетворяла определённый момент жизни девушки. Одной из первых была та картина, на которую сейчас так смело указывал пальцем Раян. На ней был запечатлён мечтающий Лиам, который придерживает рукой лямку рюкзака. Его глаза непривычно ярко сияют, как огненное солнце, а на губах таится застенчивая улыбка. Таким смущённым Миа
– Раян, ты же знаешь о вашем с папой маленьком секрете, - Миа выскользнула из дурмана щекотливых мыслей и присела на корточки рядом с сыном. Она ласково поглаживала голову Раяна и смотрела на картину, к которой был прикован его взгляд. Золотисто-жёлтые глаза, полыхающие теплом и нежностью – никакого намёка на жестокость.
– У него такие же глаза, как у тебя.
– Они такие страшные, - мальчик нервно поджал губы и обвил рукой шею матери. Миа крепко прижала к себе сына и начала внимательно рассматривать картину. Каждый раз, когда она на неё смотрела, томительные ощущения взрывались в сердце с новой силой. Нет, девушка не боялась угрожающего взгляда золотистых глаз – она любовалась. Шёпот сына заставил её вздрогнуть: - Глаза убийцы.
– Ты боишься? – вопросительно подняла бровь Миа, пытаясь разглядеть все эмоции на лице сына. Оно бледнел серьёзностью и напряжением, но искры страха в глазах не трещали, как обычно. Для девушки, как и для Лиама, стало небывалой новостью, что их сын, крохотный и беззащитный, родился оборотнем. Его волчьи инстинкты дали о себе знать два года назад. Нет, Раян не превращался и не жаждал убивать, как его отец. Его серые глаза просто неожиданно вспыхивали жёлтым, а ногти вытягивались в когти. Миа смирилась с тем, что её сын никогда не станет обычным человеком, а со временем способности Раяна заставили Мию полюбить его только сильнее, за такую ощутимую связь с отцом.
– Нет, мне нравятся мои глаза, - отрицательно качал головой Раян, сверкая золотыми глазами. Миа не хотела ругать сына или корить за неосторожность: ей было плевать, что вокруг крутилось много знакомых, которые могут случайно взболтнуть лишнего, если узнают об «изюминке» Раяна. Он был особенным ребёнком для родителей, а не только юным волчонком, который выживал под покровом глубокой ночи. Данбар смотрела в глаза сыну и видела в нём Лиама. У него в жизни было два любимых мужчины, ради которых она была готова решиться на самые безумные поступки.
– Папа убил одну плохую тётю, которая хотела ему навредить, - чётко выговорила Миа, сжимая ладонь сына в своих руках. Раян пристально смотрел на маму и впитывал каждое её слово, как распаренная земля влагу – каплю за каплей. Родители рассказывали ему об убийстве Кэйт Арджент, но это никак не отразилось на отношении мальчика к ним. Он не перестал их любить после этого, потому что не осознавал всего безобразия поступка. Родители были уверены, что со временем Раян обязательно их поймёт. – Кэйт заслужила на это, потому что испортила жизни многим людям. Твой папа - не убийца, помни об этом.
– Папа любит вас с мамой и всегда будет защищать, - неожиданно плечи девушки накрыли тёплые ладони Лиама. От вкрадчивого о голоса мужа у Мии мурашки табуном котились по спине, а сердце разражалось лязгающей трелью, которая сотрясала грудную клетку. Данбар беззастенчиво растворялась в море счастья, потому что рядом был самый близкий человек. Лиаму было дико приятно видеть улыбку жены, потому что все эти годы он боялся её потерять. Теперь подлый страх исчез безвозвратно.
– Папа! – прокричал Раян и бросился к отцу в объятия. Лиам потрепал сына по волосам и усадил к себе на плечи. Мальчик болтал ногами и весело улыбался, оглядываясь по сторонам. Ему казалось, будто он сидит на вершине горы и может наблюдать за людьми, как за муравьями. Раяну нравилось игры с отцом, потому что только рядом с ним он чувствовал себя в безопасности. Волчья сущность подсказывала ему, что он сможет защитить себя без чужой помощи, но за спиной папы всегда было спокойнее.
– Я ж говорил, что не стоило выставлять эту картину, - клейкий взгляд Лиама сосредоточился на картине, которая так сильно привлекала внимание всех гостей. За последние полчаса каждый второй гость успел намотать вокруг полотна пару кругов, словно анализируя каждый мазок кисточкой. Миа не взирала на ворчание мужа и наслаждалась повышенным вниманием к этой работе. Она была самая необычная и в то же время самая ценная для неё в этой коллекции.
– Это моя первая серьёзная работа, - Миа ласково коснулась подбородка мужа, поворачивая его лицом к себе. Она чувствовала пульсирующую в его теле дрожь и видела огонь опасения в глазах, и такое подавленное состояние Лиама напрягало её. Миа хотела раз и навсегда убедить его в том, что эта картина символизирует её любовь к нему. В этой картине скрывались первые ростки их отношений, первые проблески их чувств.
– Она дорога мне, потому что напоминает о тебе.