Глаза Желтой Тени
Шрифт:
— Конечно, конечно… Но можно только предполагать… Необходимо собрать всю возможную информацию о них…
— Наша лаборатория и сотрудники займутся этим, — заверил Шейн. — Да, еще! Совсем запамятовал! Машина идентифицирована. Один из номеров сохранился. Машина краденая.
— Ладно, хоть что-то нам известно… Держите меня в курсе… Я буду у себя в кабинете…
— Слушаюсь, сэр… Буду держать с вами связь…
Сэр Арчибальд поднял стекло и обратился к друзьям:
— Что вы обо всем этом думаете?
Моран скорчил гримасу.
— Что
Комиссар понял сразу, о ком идет речь.
— Да!.. Да!.. Увы! Но будем все же надеяться, что наши страхи и подозрения необоснованны… Кстати, делать нам здесь больше нечего. Поехали ко мне на службу. Там мисс Хемс нам подробно расскажет свою историю. Возможно, кое-что прояснится…
Ни профессор Клерамбар, ни Билл Баллантайн не произнесли ни слова, но по суровому выражению их лиц в тусклом свете лампочки было ясно, что они тоже подумали о человеке, упомянутом Бобом Мораном.
В кабинете сэра Арчибальда в Скотленд-Ярде Мартина Хемс начала свой рассказ, обращаясь в основном к профессору Клерамбару, единственному, кого она знала среди этих людей, взгляды которых были устремлены на неё в ожидании повествования.
— Вы знаете моего дедушку, профессор, — начала она, — а также место, где он живет. Это старый замок, построенный на скалистом уступе горы в Оверни. В тех местах замок прозвали «Мован» — замок «Дурных ветров». Об этом замке сохранилось множество жутких легенд и преданий, как и обо всех подобного рода строениях.
Окрестности замка, где я проводила в детстве свои счастливые каникулы, были прекрасны, хотя и довольно пустынны.
Как вам известно, мои родители умерли, когда мне минуло двенадцать лет, и меня воспитывал дед. Он был богат, и все его время занимали занятия физикой, физические эксперименты. Поскольку поблизости от замка не было хороших школ, меня послали в парижский пансион. После окончания учебы мне больше ничто не мешало жить вместе с дедом…
Месяца два все шло прекрасно. Пока дед занимался своими исследованиями, я пыталась с помощью слуг внести некоторый уют в наше суровое жилье.
Но в конце лета все пошло наперекосяк. Однажды вечером большая черная машина пересекла каменный мост, ведущий через ров к замку. Из машины вышел странный человек, которого мой дед тут же принял, и они заперлись на несколько часов в лаборатории на верхнем этаже башни. Когда незнакомец уехал, дед мой стал вести себя, как какой-то средневековый алхимик, открывший наконец секрет философского камня.
Этот таинственный незнакомец потом ещё несколько раз посещал нас, снова запираясь на долгие часы с дедом в лаборатории. Иногда они вместе обедали, иногда нет. Несколько раз, обеспокоенная их длительным отсутствием, я стучала в дверь лаборатории, но не получала никакого ответа, как
Так длилось около двух месяцев.
Наступила осень, и по мере того, как сменялись дни, характер деда начал меняться в худшую сторону. Он становился все сумрачнее, суровее, безразличнее ко всем, кто его окружал, и даже ко мне, своей внучке, к которой он прежде очень благоволил. Наконец дело дошло до того, что он заявил о своем нежелании питаться со мной за одним столом. Пищу ему носили в лабораторию, где он и запирался. Теперь я видела его всего по нескольку минут в день. Что же до незнакомца в черном автомобиле, то он уже больше не появлялся в замке, но машину его иногда замечали в окрестностях.
В то же время в округе поползли слухи, довольно странные и зловещие. Пошли разговоры о каких-то демонах с огненными глазами, таинственных машинах с потушенными фарами, которые по ночам разъезжают неподалеку от замка, среди руин старого аббатства, которые считались проклятыми.
Направленные для расследования этих слухов жандармы немного покопались там, но не обнаружили ничего подозрительного. И все списали на воображение крестьян этого пустынной местности, где ещё кое в чем сохранялись средневековые нравы.
А в замке между тем дела шли все хуже и хуже. Дедушка отключил телефон, что вынудило Гаспара, нашего старого мажордома, самому спускаться в соседнюю деревню за продуктами. По мере того как летели дни, замок обретал все более зловещий облик. Дедушка, которого все раньше любили, мало-помалу терял уважение. Слуги разбегались один за другим, за исключением Гаспара и старой полуглухой бонны Аглаи, преданной нашей семье так, как только бывают старые девы. Полагаю, что и она ушла бы, если бы не была столь верна и не считала, что владеет заклинаниями, изгоняющими дьявола.
Я же для себя сделала странное открытие. Иногда по вечерам с вершины башен замка я замечала странный красноватый свет, загоравшийся в руинах аббатства. Я как-то заговорила об этом во время одной из редких встреч с дедушкой, но не услышала от него ничего вразумительного.
Однажды ночью я решила провести собственное расследование и выскользнула из замка, направившись к развалинам аббатства. И там мне пришлось присутствовать при драме, которая повергла меня в глубокий ужас. Других слов я не нахожу.
В тот раз, вопреки обыкновению, руины не пустовали. Бог знает, каким ветром туда занесло туристов, столь редких в это время года. Мне очень трудно говорить о случившемся. Туристы забрались в руины ещё днем и остались ночевать. Палатку свою они разбили рядом с автомашиной какой-то старой марки. Я отчетливо видела их тени на фоне тонкого палаточного полотна, освещенного изнутри. Их было двое.
Они громко разговаривали о некоем удивительном открытии, которое сделали днем. Вроде бы речь шла о какой-то вращающейся колонне или о чем-то подобном…