Глиф

Фарб Антон

Массивный рэперский анкх Иванки качнулся перед лицом Марины, и та неожиданно спохватилась: ее собственный, Шаманом подаренный анкх — пропуск в Игру, больше не холодил кожу рядом с привычно теплым кварцем. Неужели потеряла, испугалась Марина. Не может быть… Если там, в подвале — это же придется возвращаться…

Она резко распахнула жакет и начала судорожно расстегивать блузку. Руслан отвесил челюсть, а Назар Григорьевич зычно скомандовал окружавшей их толпе коллег, доброжелателей и просто зевак:

— А ну-ка, расступились все быстро! Ей воздух нужен!

Нет, с облегчением выдохнула Марина, нащупав нагревшийся

от тела анкх. Не воздух. Это — нужнее, чем воздух. Это мой глиф. Это подарок Шамана.

И облегчение было таково, что само мироздание вздохнуло вместе с ней, и страсть Марины заставила вибрировать тонкие сферы. Зеваки-доброхоты послушно расступились, и перед Мариной как по волшебству возник Шаман. Он стоял на ступеньках лестницы в полной байкерской экипировке — высокие ботинки с пряжками, черная кожа в серебристых заклепках, пластиковые наколенники и налокотники, поверх косухи — джинсовая жилетка с эмблемой в виде ржавого таракана, волосы стянуты черной банданой, лакированный шлем с языками пламени зажат под мышкой — и был похож на средневекового рыцаря, пришедшего на выручку даме сердца. Впечатление усиливалось тем, что стоял Шаман на пару ступенек ниже, и даже при всем своем росте вынужден был смотреть на Марину снизу вверх — и ей это нравилось.

— Ты цела? — спросил он.

— Да, — сказала Марина, моментально захмелев от коньяка и его взгляда.

— Тогда поехали.

— Куда?

— Ведьма выяснила, где ключ.

Какая еще ведьма? Марина окончательно перестала что-либо понимать. Я, я твоя ведьма, хотелось выкрикнуть ей, но вместо этого она послушно сказала:

— Поехали…

— Ты, — Шаман ткнул пальцем в Руслана. — Поедешь с нами. «Мажоры» уже там, вместе с вашим бойцом. Мы на подстраховке, работаем вторым составом. Собирайтесь, у нас мало времени!

19

— Что это? — спросил Ромчик шепотом.

— Не знаю, — тоже шепотом ответила Ника. — Ты ждешь гостей?

Ромчик помотал головой.

— И я нет…

— Может, птица? — предположил Рома.

— Может, и птица…

В спальне что-то упало с глухим стуком, а потом донеслось раздраженное ворчание.

Значит, не птица.

Ника и Ромчик вскочили одновременно; Ромчик исполнил нечто похожее на начальное па «цыганочки с выходом» — похлопал себя по груди, карманам джинсов и пояснице, после чего негромко выругался (все его железо, которое он так старательно таскал с собой, осталось в коридоре, в карманах косухи); Ника проделала тот же процесс инвентаризации, только мысленно («Шурфайр» — в сумочке, газовый баллончик — в ветровке, и то, и другое — на вешалке в коридоре).

Путь из кабинета в коридор проходил мимо двери спальни.

— Дверь! — выкрикнула Ника, бросаясь в коридор. Ромчик понял ее с полуслова: если зафиксировать дверь в спальню, можно будет выиграть пару секунд и добраться хоть до какого-нибудь оружия.

Плохо было то, что дверь в спальню открывалась вовнутрь — не подопрешь стулом! — и, когда Ника попыталась схватиться за шарообразную ручку, та скользко провернулась в руке. Незваный гость собирался выйти.

Ника с размаху врезалась плечом в дверь, и та ударила человека за ней. Гулкий хак, короткий матерок. Вцепиться в ручку, дернуть, захлопнуть.

—

Держи! — это Ромчику. Парень отпихнул Нику, схватился за ручку обеими руками и уперся ногой в дверной косяк.

— Быстрее! — крикнул он Нике.

Сама знаю. Коридор. Лежка Пирата. Вешалка. Сумка.

В этот момент в квартире погас свет. Противно запищал бесперебойник компа в кабинете. За дверью лязгнула открываемая решетка, и что-то металлически заскреблось в замке.

Обложили. Гады. Вывернули пробки на площадке, а теперь открывают замок. Ника закрыла только на нижний. Секунд тридцать у них это займет... Нащупать сумку. На голову падает дедово пальто. Отмахнуться. Руку внутрь. Зарядка для мобильника. Вспышка. Объектив для «Кэнона». Запасной аккумулятор. Где же этот проклятый фонарик?!!

— Блядь! — раздалось от дверей спальни. Там что-то сломалось с сухим деревянным треском, и кто-то кого-то ударил. Зашуршала ткань, затопали башмаки по паркету.

Ника удвоила усилия по поиску фонаря, и ремень сумки тут же соскочил с крючка. За миг до того, как сумка упала вниз, пальцы Ники сомкнулись вокруг шершавого корпуса «Шурфайра».

Развернуться, нажать на кнопку. В ярком пятне света, будто актеры в лучах софитов, сцепились Ромчик и здоровенный мужик в черном комбинезоне и черной же лыжной маске. На бедрах — скалолазная система с пристегнутыми карабинами. С крыши спустился…

Мужик прижал Ромчика к стене и душил, а тот, в свою очередь, пытался выдавить оппоненту глаза — до тех пор, пока Ника не включила «Шурфайр», направив луч прямехонько Роме в лицо. Ослепленный подросток хрипел и задыхался.

Сжать «Шурфайр» покрепче. Три быстрых шага. Короткий замах. Удар по темечку. Попадание — точно в узел-навершие вязаной маски («балаклава», совершенно некстати вспомнилось название). Из-за этого удар пришелся вскользь, но дело сделал: мужик отпустил Ромчика и обернулся к Нике. Посветить в глаза — две белых прорези в маске. Пнуть коленом в пах. Еще раз ударить «Шурфайром» по голове. И еще. И еще…

— Сзади! — истошный вопль Ромчика.

В азарте драки Ника упустила момент, когда щелкнул замок входной двери. Девушку схватили сзади за талию, оттащили от оглушенного противника, и легко, как котенка, отшвырнули в столовую. Ника упала на пол, больно ударившись головой о мешок изогипса, тот лопнул, и ее обдало облаком белой пыли. Она громко чихнула, и от этого чиха сразу прошел эффект нокдауна. Фонарик Ника выронила, а тот, кто ее швырнул — толстяк в батнике с капюшоном, низ лица замотан пестрым шарфом — уже входил в столовую, нависая над лежащей Никой.

Схватить пустое ведро, швырнуть во врага. Обрезок ламината, под ноги ему. Длинный и гибкий металлический уголок, хлестнуть по лицу. Все без толку: толстяк с легкостью отмахнулся от строительного мусора, медленно, но неуклонно приближаясь к Нике. Нога его пошла на футбольный замах, грозя переломать девушке ребра, когда Ника запустила руку в дыру в мешке и швырнула горсть белого порошка в глаза обидчику.

Это дало ей полторы секунды, чтобы успеть встать (из коридора доносились глухие удары чьего-то тела об стенку; Ромчик дрался еще с одним незваным гостем) и подскочить к толстяку. Она схватила его за нижний край мешковатого батника и резко дернула вверх, натягивая ткань на замотанное шарфом и обсыпанное изогипсом лицо.