Глинглокский лев. (Трилогия)
Шрифт:
— Меня зовут Айрин.
— А меня Ксения, — улыбнулась в ответ принцесса. — Вот и познакомились.
Девушки рассмеялись. Принцесса была некрасива, но все недостатки ее внешности с лихвой покрывались врожденным величием и незаурядной долей таинственной женской мудрости. То, до чего другие доходили через долгие часы мучительных размышлений, Ксения чувствовала инстинктивно. Ей достаточно было нескольких минут общения, и она безошибочно выбирала верный тон. Принцесса никогда не стремилась затмить окружающих, но, когда ей было нужно, умела привлечь к себе внимание, и мягкие, негромкие
— И что же там еще про меня написано? — спросила она смущенно.
— К сожалению, очень мало, я бы хотела знать о тебе намного больше. У меня никогда не было сестры.
— Ваше вы… — начала было Айрин, Ксения тут же нахмурилась, но так непосредственно и забавно, что смущение Айрин прошло. — Ксения, — поправилась она, и это было так непривычно, что ей пришлось повторить: — Ксения, я сестра королю только по крови, но на деле…
— Ни слова больше, — глаза принцессы сверкнули, — эти мужчины слишком много о себе думают. Мы, женщины, должны относиться ко всему проще. Я хочу, чтобы ты стала мне сестрой. Если, конечно, ты не возражаешь. А ты ведь не возражаешь?
Ну как тут устоять, когда законная дочь короля, настоящая принцесса и будущая королева сама отметает все условности и барьеры? Айрин и не устояла.
— Я буду только рада.
— Как славно. А теперь рассказывай, сестренка: что там у тебя происходит и в какую такую историю ввязал тебя мой будущий супруг?
Айрин начала рассказывать, поначалу скованно и стесняясь. Но постепенно она растаяла от искреннего сочувствия, с каким Ксения ее слушала, и раскрепостилась. Неожиданно для самой себя она рассказала ей все: начиная с ухаживаний Надаля и заканчивая вчерашним разговором с Гартом, умолчав только о некоторых особенностях личной жизни. Часы пролетели как минуты, никто не осмелился их беспокоить и мешать этой невольной исповеди. Когда Айрин закончила, Ксения глубоко вздохнула и внезапно крепко ее обняла.
— Они еще смеют тебя обвинять, — сказала она с чувством. — Если бы я узнала, что люди, которых я всю жизнь считала родителями, таковыми на самом деле не являются, я бы умерла от разрыва сердца.
Это прозвучало так искренне и так созвучно с тем, что все это время мучило Айрин, что она не удержалась и расплакалась, совсем как тогда, во время разговора с братом. Хорошо, что в отличие от Георга Ксения не растерялась и поступила не только естественно, но и единственно верно. Она еще крепче обняла попытавшуюся было отстраниться Айрин и разразилась проклятиями, обвиняя всех и вся. Айрин почувствовала, что обрела не просто верную подругу, но и сильного соратника, готового сражаться с ней рядом со всеми ее невзгодами. Это неожиданным образом придало сил и ей самой. Она смогла наконец отстраниться и даже улыбнуться сквозь слезы.
— Ты такая замечательная!
— Расскажи это своему брату, — рассмеялась
— Он не виноват, — запротестовала Айрин. — Это отсюда все кажется несправедливым, когда же ты окажешься в Эрандале, ты почувствуешь, что у него не было другого выхода. Его столько раз хотели убить, что осторожность стала его второй привычкой.
Ксения неожиданно прекратила смеяться и закусила губу, вид у нее стал жалобный.
— Если честно, — сказала она с придыханием, — я тоже должна тебе кое в чем признаться. Я очень боюсь.
— Наемных убийц?
— Нет же, глупая, их-то как раз я и не боюсь. Меня страшит другое.
— Что? Что тебя страшит? — Айрин забыла про свою первоначальную скованность, ей стало очень интересно, что же может быть страшнее наемных убийц.
Ксения сделала круглые глаза, украдкой огляделась и, наклонившись, прошептала ей на ушко:
— Брачная ночь.
Айрин ошеломленно на нее уставилась:
— И только?
— А ты разве не боялась? — парировала Ксения.
— Боялась, — призналась Айрин.
— Ну и что? — Лицо Ксении раскраснелось. — Рассказывай, как это было? Стоило ли бояться? А то мне не у кого и спросить, ни сестры, ни матери. Давай же, не тяни.
— Это было… — Айрин запнулась, но солгать не посмела. — Это было никак.
— То есть ты хочешь сказать, что ничего не почувствовала?
— Я хочу сказать, что ничего и не было.
— Не понимаю, — пожала плечами Ксения. — Брачная ночь была, и… ничего не было?
Айрин вздохнула, отчего-то почувствовав себя чуть ли не виноватой.
— Расскажи, — выдохнула Ксения.
Айрин снова не смогла перед ней устоять. Они склонились головами, как заговорщики, и Айрин начала рассказывать:
— Я была как во сне. Эта ужасная свадьба, все эти люди, пьяные, грубые… Представляешь, они ввалились в нашу спальню и приготовились смотреть на это… ну ты понимаешь, на ЭТО.
Ксения зябко передернулась:
— Какой ужас! Я бы умерла на месте.
— Сейчас мне тоже так кажется, но тогда мне было почти все равно. Я ничего не чувствовала, так устала и отупела. А он…
— Кто? — не поняла Ксения.
— Ну… ОН…
— А-а, ОН. То есть ОН.
— Да, ОН. В общем, он разозлился и всех выгнал, кажется, там даже была драка.
— Как романтично…
Айрин нервно рассмеялась:
— Мне тогда так не показалось. Вначале я была рада, что они все ушли. Но потом испугалась. Мы остались одни, и он сел рядом, совсем рядом. А я даже не могу представить его в роли… ну… ты понимаешь.
— Да, да, продолжай.
— А с другой стороны, он мой муж, и… я решила не противиться. Будь что будет. А он приблизил свое лицо так, что я почувствовала его дыхание. Потом он меня поцеловал.
Ксения не удержала глубокого вздоха:
— И что же дальше?
— А дальше я так испугалась, что пришла в ярость. Я страшно разозлилась, но не так, чтобы там кричать и бить посуду, это была спокойная, холодная злость. Когда ты спокойна, но тебя переполняет ярость и становится так холодно, что внутри все замерзает.