Глиняная Библия

Наварро Хулия

27

– Клара! Да, это она!

Голос Миранды вырвал Клару из глубокого сна, в котором ей привиделся Шамас. Она почувствовала сильную боль в груди, и ей стало трудно дышать. У нее болело буквально все тело, и она осознала, что физически неспособна ответить Миранде, с беспокойством смотревшей на нее.

Даниель положил свою видеокамеру возле груды глиняных кирпичей и, подойдя ближе, склонился над Кларой, которая еле заметно дрожала.

– Вы себя нормально чувствуете?

Солдаты

поспешно подошли посмотреть, с кем это разговаривают журналисты, и не на шутку перепугались, увидев, что Клара лежит, скрючившись, на песке и смотрит куда-то в пустоту, как будто ее мысли витают далеко-далеко отсюда.

Командир воинского подразделения что-то крикнул своим подчиненным, и один из них тут же куда-то побежал – по-видимому, за одеялом.

Клара по-прежнему лежала неподвижно, и на какой-то миг даже показалось, что она полностью парализована. Она не знал по какой причине, но у нее совершенно пропал голос, а ноги и руки абсолютно не слушались.

Она почувствовала, как Даниель подсунул ей руку под голову и помог приподняться. Затем он дал ей попить воды.

Миранда стала озабоченно щупать ее пульс. Стоявший рядом офицер с ужасом смотрел на происходящее: если бы с этой женщиной что-то случилось, виноватым оказался бы он.

– Пульс у нее очень слабый, но, по-моему, она в порядке, сказала Миранда. – На ней не видно никаких ран.

– Нужно доставить ее в лагерь и показать врачу, – предложил Даниель.

В этот момент прибежал солдат с одеялом, и Даниель укутал им Клару. Она почувствовала, как ее тело постепенно теплеет.

– Со мной все нормально, – еле слышно прошептала она. – Мне жаль, что так получилось. Я и не заметила, как заснула.

– Еще немного, и вы совсем замерзли бы, – сказал Даниель. – Как вам вообще пришло в голову улечься прямо на землю?

Клара посмотрела на Даниеля и пожала плечами. Она не знала, что ему ответить. А может, и знала, однако при данных обстоятельствах ее ответ показался бы уж слишком запутанным.

– Мы отведем вас в лагерь, – заявила Миранда.

– Нет, нет… Пожалуйста! Вы напугаете моего дедушку, – еле выдавила из себя Клара. – Со мной все в порядке.

– Ну, тогда мы сделаем кофе, чтобы вы согрелись. Майор, вы не могли бы организовать нам кофе?

Вопрос Миранды прозвучал скорее как приказ, и немного растерявшийся офицер беспрекословно подчинился. Через несколько минут Клара сидела вместе с Мирандой и Даниелем в палатке, служившей столовой солдатам, которые охраняли зону раскопок. От кофе кровь снова прихлынула к лицу Клары, и к ней наконец полностью вернулась способность говорить.

– Так что же с вами произошло? – поинтересовалась Миранда.

– Я пошла побродить по зоне раскопок. Я люблю это делать потому что мне так лучше думается. А затем я там уснула. Вот и все.

– Вам нужно быть более осмотрительной. Здесь

ночью довольно холодно.

Покровительственным тон Дан пели заставил Клару улыбнуться.

– Не переживайте. Я могла заработать насморк, но не более того. Только, пожалуйста, ничего никому не рассказывайте. Я… в общем. мне нравится бродить ночью одной: ничто не мешает думать. Однако мне трудно уединиться, потому что мой дедушка опасается, что со мной может что-нибудь случиться… Кроме того, из-за сложной политической ситуации здесь у нас полно солдат, поэтому я попыталась выскользнуть из лагеря так, чтобы никто этого не заметил.

– Вам не нужно перед нами оправдываться, – сказал Даниель. – Мы просто очень удивились, когда увидели, что вы лежите прямо на земле.

– Я как-то незаметно для себя уснула, наверно, из-за усталости – мы ведь работаем от зари до зари…

– А мы хотели поснимать территорию раскопок на рассвете чтобы наш репортаж хоть чем-то отличался от репортажей наших коллег, – пояснила Миранда. – По правде говоря, здесь очень красиво.

– И если с вами теперь действительно все в порядке, я пойду поснимаю, пока еще не взошло солнце, – заявил Даниель. – А ты, Миранда, можешь остаться с Кларой.

Миранда и Клара остались вдвоем. Миранда не стала отказываться от предложения, сделанного ее коллегой, потому что Клара вызывала у нее искренний интерес: в этой женщине было что-то особенное, хотя Миранда никак не могла понять, что именно ее заинтересовало.

– Вы живете в Ираке, но совсем не похожи на иракских женщин, – сказала Миранда, намереваясь разговорить Клару.

– Это моя родина, и… В общем, никто из местных не сказал бы, что я не похожа на иракскую женщину.

– У вас голубые глаза, да и цвет вашей кожи… Вы сильно отличаетесь от ваших соотечественниц.

– Мои бабушка и дедушка родом из разных стран. Я, так сказать, метиска.

Миранда тут же почувствовала прилив симпатии к Кларе: между ними двумя было кое-что общее, так как и Миранда были «метиской».

– Да! Этим и объясняется, почему у вас необычные для здешних мест глаза и цвет кожи. Скажите мне, а как вам здесь живется?

Вопрос Миранды застал Клару врасплох, и она невольно насторожилась, опасаясь, что ей будет не так-то просто отделаться от этой журналистки.

– Что вы имеете в виду?

– Вам, как женщине образованной и чувствительной, наверное, тяжело жить в условиях существующего в Ираке режима.

– Я никогда не совала нос в политику, она меня просто не интересует, – сухо ответила Клара.

Миранда сердито посмотрела на собеседницу и подумала, что эта женщина не такой уж симпатичный человек, как ей поначалу показалось.

– Политика касается нас всех. Хотя некоторые люди и говорят, что она их не интересует, они не могут полностью от нее отгородиться.