Глиняная Библия
Шрифт:
Джиан Мария понимал, что должен как можно скорее поставить в известность о находке Клару, однако одновременно он испытывал необходимость еще некоторое время побыть одному, чтобы дать волю охватившему его религиозному экстазу. Он говорил сам себе, что на его глазах произошло самое настоящее чудо, и благодарил Бога за то, что по Его воле именно ему, Джиану Марии, было суждено найти эти куски сухой глины, хранившие на себе доказательства присутствия Господнего.
Расшифровывая клиновидные значки, аккуратно нанесенные на глину тростниковой палочкой Шамаса, священник думал о том, кем мог быть этот писец, откуда
А еще Джиан Мария ломал голову над тем, почему Шамас вдруг оказался так далеко от Харрана, где он впервые написал на табличках, о чем ему собрался поведать Аврам, – ведь именно там дедушка Клары нашел те две таблички, на которых Шамас сообщал, что Аврам собирается рассказать ему историю сотворения мира. Скорее всего, тот же самый Шамас оставил свой след и здесь, в Сафране, в этом храме неподалеку от Ура, в котором археологи нашли таблички с предписаниями законов, официальными сообщениями, перечнями растений, поэмами-…
На некоторых табличках значилось имя «Шамас», встречались и таблички с именами других писцов.
Комната, в которой рабочие обнаружили последнюю партию табличек, ничем особым не отличалась: она была небольшая, без каких-либо украшений, но в ее стенах сохранились ниши с полками, на которые когда-то в древности писцы складывали глиняные таблички. Клара говорила, что в этой комнате, возможно, кто-то жил, потому что уж очень она была маленькой. К тому же обнаруженные в ней таблички были не такими, как в других помещениях: только здесь нашли фрагменты эпических поэм, и это также позволяло полагать, что комната не являлась одним из официальных помещений храма. Она вполне могла быть своего рода рабочим кабинетом ум-ми-а– наставника.
Джиан Мария задумался над тем, как резко изменилась его жизнь за последние несколько месяцев. Уезжая в Ирак, он не мог рассчитывать на безопасность, которую обеспечивали стены Ватикана. Будто в далеком прошлом остались размеренная жизнь священника и душевное спокойствие.
Он уже не помнил, когда в последний раз его сон был спокойным, потому что, кактолько он покинул Рим и отправился на поиски Клары, каждую ночь еготерзал страх: он боялся, что не сможет удержать руку, занесенную для совершения преступления. Чувствуя, что его глаза снова наполняются слезами, Джиан Мария стал читать слова, переносившие его в ту эпоху, когда Бог создавал человека:
И сказал Бое: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.
И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.
И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у
17
Книга Бытие 1:26–29.
В окне уже забрезжил свет, когда Джиан Мария, подняв голову, увидел, что на него смотрит Анте Пласкич. Священник так увлекся чтением табличек, что не заметил присутствия хорвата.
– Анте, ты и представить себе не можешь, что я нашел!
– Ну так расскажи, – сказал хорват, и в его голосе ощущался сдерживаемый интерес.
– Дедушка Клары был прав. Он ведь был уверен, что праотец Авраам продиктовал историю сотворения мира, – и вот она, на этих глиняных табличках. Взгляни-ка…
Хорват подошел к Джиану Марии и взял одну из табличек. Ему казалось просто невероятным, что люди были готовы убивать других людей из-за каких-то кусков глины. Однако это было именно так, и ему самому, очевидно, придется пойти на убийство, если кто-то попытается помешать ему увезти отсюда эти глиняные таблички.
– А сколько их? – спросил Анте.
– Восемь. Я нашел восемь, – радостно ответил священник. – Я благодарю Господа за то, что он удостоил меня такой чести!
– Нужно их хорошенько упаковать, чтобы, случайно не повредить, – сказал хорват. – Если хочешь, я тебе помогу.
– Нет-нет, сначала нам нужно сообщить об этом Кларе. Я знаю, что ничто не может компенсировать ей потерю ее дедушки, но, по крайней мере, мечта ее сбылась. Это настоящее чудо!
В этот момент к ним подошел Айед Сахади, который подозрительно посмотрел на них обоих.
– Что здесь происходит? – спросил он строго.
– Айед, мы нашли таблички! – по-детски восторженно воскликнул Джиан Мария.
– Таблички? Какие таблички? – спросил Айед.
– «Глиняную Библию»! Господин Танненберг был прав. И Клара тоже. Праотец Авраам изложил некоему писцу свои представления о том, как был сотворен мир. Это революционное открытие, одно из грандиозных открытий в истории человечества, – скороговоркой рассказывал Джиан Мария, все больше поддаваясь эмоциям.
Бригадир рабочих подошел к столу, на котором лежали в ряд восемь табличек, три из которых были сложены из кусочков. Джиану Марии пришлось помучиться, прежде чем он смог сложить из этих фрагментов таблички, – так, чтобы их можно было прочесть. Их нельзя было реставрировать на месте – требовалась помощь экспертов, и священник уже мечтал о том, чтобы Клара разрешила ему отвезти эти таблички в Рим, где их смогли бы осмотреть ученые мужи Ватикана. Там бы их отреставрировали, используя самые современные технологии.
Джиан Мария считал, что это была, несомненно, самая важная ночь в его жизни. Он все еще продолжал восторгаться и объяснять Сахади и Пласкичу значение сделанного открытия.
Бригадир рабочих попросил Джиана Марию сходить в домик Клары и обо всем ей рассказать. Сам он решил подождать Клару в этом помещении, потому что ему не хотелось оставлять хорвата одного с табличками. Священник тут же согласился и поспешно направился к домику Клары. Она к тому моменту уже проснулась и пила чай вместе с Фатимой.