Глиняная Библия
Шрифт:
– А как нам, по вашему мнению, следует поступить? – спросил Джиан Мария Миранду.
– Не знаю. Я просто хотела вас предупредить. Мне непонятно, почему вы опасаетесь Пласкича. Как бы то ни было, он очень хочет вас увидеть, а потому в любой момент может прийти сюда, чтобы удостовериться, не наврала ли я ему и действительно ли в этой комнате находятся какие-то незнакомые ему люди или же здесь все-таки прячется Клара.
– Значит, мне нужно отсюда уйти, – сказала Клара.
– Но ты не можешь уйти! Тебя
– Мне все это уже надоело! – крикнула Клара.
– Успокойтесь! – вмешалась Миранда. – Если вы впадете в истерику, это ни к чему хорошему не приведет.
– Позвольте ей укрыться в вашем номере, – стал умолять Джиан Мария Миранду.
– Нет. Извините, но я вам уже сказала, что не стану соучастницей преступления.
– Но мы не совершили ничего предосудительного, возразил Джиан Мария.
– Вы совершили кражу, – безапелляционным тоном заявила Миранда.
– Я не совершала никакой кражи! Проведение раскопок было оплачено профессором Пико и моим дедушкой, однако большую часть расходов, да и вообще практически организацию раскопок, взял на себя мой дедушка. Я уже вам говорила, что верну эти таблички, когда здесь нормализуется обстановка. Куда, по-вашему, я должна их отнести? Джиан Мария мне сказал, что, как утверждают журналисты, Национальный музей ограблен. Так кому мне передать эти таблички? Саддаму Хусейну?
Миранда молчала, размышляя над словами Клары.
– Ну хорошо. Идите в мой номер, но вы там будете находиться только до тех пор, пока ваш друг хорват не убедится, что вас в этой комнате нет. Возьмите вот этот ключ и поднимайтесь наверх, а я пойду по своим делам. Меня ждут мои коллеги. Не знаю, правда это или нет, но говорят, что американские подразделения уже появились в некоторых окраинных районах Багдада. Если это так, они в любой момент могут нагрянуть в центр города.
– Будьте осторожнее, – попросил Миранду Джиан Мария. Миранда благодарно улыбнулась и, не попрощавшись, вышла из комнаты.
Когда журналистка через несколько часов вернулась в отель, Клара и Фатима сидели на кровати в ее номере.
– В городе уже начали валить наземь статуи вашего друга Саддама, – сказала Миранда вместо приветствия.
– Кто начал? – поинтересовалась Клара.
– Иракцы.
– Им за это заплатили, – заявила Клара, а Фатима начала плакать.
– Эта сцена была снята телекомпаниями половины стран мира. Кстати, американцы уже практически установили контроль над городом. Сегодняшний день – девятое апреля – войдет в историю, – язвительным тоном произнесла Миранда.
– Не знаю, что мне теперь и делать… – сказала Клара тихо.
– А вы подумайте над тем, что вы можете сделать, – ответила Миранда.
– Где сейчас Саддам? – неожиданно спросила Фатима, удивив своим вопросом и Клару, и Миранду.
Этого
– Но кто сейчас руководит Ираком? – спросила Фатима.
– В данный момент никто. Багдад сейчас – город на военном положении, в котором победители еще не все взяли под свой контроль, а проигравшие еще не окончательно сдались, хотя многие иракцы вышли на улицы, чтобы приветствовать американских солдат. В такой ситуации трудно понять, что же на самом деле происходит. Повсюду царит хаос, – пояснила журналистка.
– А границы открыты? – спросила Клара.
– Не знаю. Думаю, что нет, хотя, наверное, многие иракцы сейчас пытаются укрыться в соседних странах.
– А вы как долго еще пробудете в Ираке? – поинтересовалась Клара.
– Столько, сколько мне разрешит мой шеф. Когда то, что здесь происходит, утратит свою новизну, я отсюда уеду. Но я пока еще не знаю, произойдет это через неделю или же через месяц.
Джиан Мария понимал: ему не удалось убедить Анте Пласкича в том, что ему ничего не известно о местонахождении Клары. Между ним и хорватом состоялся долгий разговор, и священнику то и дело приходилось врать.
– Да с чего ты взял, что Клара находится в моем номере? – с негодованием восклицал Джиан Мария. – Я приютил двух человек, с которыми познакомился, когда работал здесь в одной из неправительственных организаций. Они попросили меня о помощи, потому что этот отель – единственное безопасное место в Багдаде.
Затем Джиан Мария пригласил хорвата заглянуть к нему в номер, надеясь, что после этого Анте Пласкич наконец-то от него отвяжется, хотя, конечно, было нетрудно предугадать, что этого не случится.
– Тебе не кажется, Джиан Мария, что нам пора отсюда уезжать?
– Боюсь, что сейчас уехать из Ирака очень трудно. Сначала нужно дождаться, когда будут восстановлены коммуникации, а затем сесть в машину, направляющуюся в сторону границы… Не знаю… Это все мне кажется опасным.
– Давай спросим у Миранды, – не унимался хорват. – Я слышал разговоры некоторых журналистов о том, что, как только американцы заявят о своей победе, они, журналисты, отсюда уедут.
– Ну что ж, мы могли бы попытаться уехать вместе с ними. хотя я, наверное, останусь здесь, чтобы помогать людям. Многие местные жители нуждаются в помощи, ведь эта война принесла очень много бед. Много детей потеряли своих родителей, а сколько изувеченных мужчин и женщин только в одном Багдаде! Я священник, Анте, и я могу быть здесь полезен, – пытался Джиан Мария убедить Пласкича в обоснованности своих намерений.